…колосья под серпом Жнеца… они ложились под копыта тяжелой конницы, что пыталась подавить мятеж… щепки, тонувшие в кровавом круговороте… сгоравшие в огнях последней войны… и уходившие медленно от голода и застарелых проклятий.

…они будут вспоминать тот, иной мир, от которого отказались.

И оплакивать его над могилами собственных детей, не понимая, за что судьба оказалась так жестока. А те, кто выживут, застанут становление нового государства, и отнюдь не цветами и лозунгами будут кормить его, но вновь же кровью… кровь — единственно достойная пища для великих свершений.

Вспыхнуло пламя.

Оно заставило очнуться, выпасть из блаженного межмирья в явь, которая подарила новую боль. И ее жрец принял покорно, как принимал все дары Их.

Он покорно кричал, пока не сорвал голос.

Но молить о пощаде…

Нет.

И смерть, что все-таки пришла, стала облегчением.

— Вот и все, — сказал Харвар, глядя на растерзанное тело. — Теперь в видите, что это все…

…он обвел рукой храм.

— …не более чем страшилка… вас пугали волей Богов, но на деле над вами стояла лишь воля людей, возомнивших себя богами… а они…

Он сплюнул на пол.

И растер плевок.

Поднял золотой венец, покрутил в руках и швырнул в толпу.

— Вот ваша добыча. Ваши предки годами несли в храм золото, так по праву оно принадлежит вам…

…венец покатился по полу, чтобы быть остановленным чьей-то рукой.

— Берите, — Харвар спрыгнул с постамента, и толпа расступилась, пропуская его. — Берите все! И не говорите, что я жаден…

…он вышел и дверь закрылась, захлопнулась с оглушающим грохотом, заставив весь храм содрогнуться. И мелким дождем посыпалась побелка.

Кто-то охнул.

Кто-то громко сказал:

— Что за хрень…

А по полу зазмеилась поземка.

Цветные витражи задернуло холодком, и венец упал на землю. Знака этого малого оказалось довольно, чтобы вернуть прежний страх пред Богами.

Они бросились из храма, толпясь и толкаясь.

Они колотили в дверь, и та сотрясалась от ударов, а потом все-таки распахнулась, выпуская всех их, отмеченных кровавой благодатью, на волю, которой жаждали. И когда последний из них покинул храм, двери его закрылись.

…потом, много позже, храм пытались поджечь.

Но пламя скатывалось со стен его, а после метнулось к поджигателю, обняв его ласковыми огненными лапами. Он громко кричал…

…и тот, другой маг, пришедший после… он оказался не умнее, если думал, что заклятье тлена повредит храму.

Каждому воздастся…

…и заклятье вернулось… их было много таких, самоуверенных глупцов, спешивших делом доказать свою преданность новому порядку. Храм сожрал всех.

А потом его оставили в покое.

Стену вот возвели, будто одной было мало, и сделали вид, что ни кладбища, ни самого храма не существует.

Ричарда выплюнуло в реальность.

И он обнаружил себя, лежащим перед алтарем. Он видел босые ноги мертвеца, и алые его одеяния, которые в полумраке словно бы светились. Бледный лик его, искаженный мукой.

— Теперь ты понимаешь? — спросил жрец.

— Да, — Ричард провел языком по зубам, убеждаясь, что они на мести, что выбили их не ему, невезучему некроманту, а несчастному служителю старых Богов. — Но… это был не он…

— Хочешь, я расскажу, что было дальше? Харвар вернулся в свой дом. Он пришел к отцу, который был верным слугой Императора, и вогнал ему нож в живот.