– Да, – согласился Супруг Богини и снова обратился к Майкайле: – В таком случае для чего ты оказалась здесь?

Девочка решила умолчать о «магическом зеркале». Она слишком хорошо помнила, как рассердилась Харамис при упоминании приборов Исчезнувших, а ведь эти люди тоже связаны с магией…

– У меня есть друг, – начала она объяснять, – и ему нужно новое тело. В одном видении я обратила внимание на ваш храм: здесь несколько человек проделывали некий ритуал над статуей. – Она сдвинула брови, стараясь поточнее припомнить увиденную картину и найти подходящие слова, чтобы ее описать. – Ритуал был связан с| чем‑то вроде «отверзания уст», вот я и подумала, может быть, здесь смогут помочь мне сделать для моего друга новое тело.

– А что случилось с его теперешним телом? – спросил мужчина.

– Это арфа.

– Арфа? – В голосе Супруга Богини прозвучали нотки недоверия. – Ты ничего не путаешь?

– Разумеется, нет, – сказала Майкайла. – Мы ведь жили с ним в одной башне. В настоящее время он является арфой. Он слеп, не способен передвигаться и оттого несчастен. Особенно с тех пор, как волшебница заболела, потому что он не может при помощи магических средств глядеть в воду, чтобы увидеть ее так, как вижу я. А она продолжает о нем расспрашивать – забыв, что примерно сто восемьдесят лет назад обратила его в арфу, – и ему очень хочется отправиться к ней, но это, увы, невозможно.

– Так он пробыл арфой почти два века? – спросил Супруг Богини.

Девочка кивнула.

– И каким образом его обратили в эту арфу?

– Какой‑то мастер изготовил сам инструмент, – объяснила Майкайла, – а волшебница вылила немножко собственной крови в прорезь на середине верхней части рамы. К верхушке арфы приделана костяная накладка, когда‑то служившая моему другу черепом.

– Следовательно, у тебя есть доступ к частице его первоначального тела – этому кусочку кости, – задумчиво произнес жрец, – а дух его покоится внутри некой арфы. Да, пожалуй, при таких условиях я могу гарантировать, что нам удастся сделать для него новое тело. – Он взглянул на Майкайлу: – Как твое имя?

Ее по‑прежнему окружала голубая аура, и она не сомневалась, что это результат действия некоего магического детектора лжи. Отказаться же назвать имя – значит наверняка не добиться от этих людей никакой помощи.

– Майкайла.

– Принцесса Майкайла, – Супруг Богини слегка поклонился ей, – я полагаю, мы сможем изготовить для вашего друга новое тело. Готова ли и ты помочь нам?

– Если смогу, – осторожно ответила она.

– Мы хотим, чтобы каждый год на протяжении следующих семи лет ты проводила один месяц с нами, – произнес жрец. – Каждую весну, когда разливается река и Три Луны сходятся вместе, – согласна ли ты проводить в это время один месяц с нами в качестве Дочери Богини, живя вместе с другими Дочерями и принимая участие в обрядах?

– Тогда кому‑нибудь придется обучить меня вашим обрядам, – сказала Майкайла.

«Понять не могу, что проку в том, если у них будет одной Дочерью Богини больше. Какое это имеет значение для исполнения обрядов? – размышляла она. – Но если это все, чего они хотят, то я наверняка справлюсь. По крайней мере, будет хоть какая‑то перемена в жизни не вечно же выслушивать придирки Харамис или причитания Узуна».

– Мы обучим тебя всему, что полагается знать, – сказала Старшая Дочь Богини. – Но осознаешь ли ты, что тебе придется остаться девственницей на все предстоящие семь лет?

– Ну, с этим уж никаких проблем не будет, – сказала Майкайла.