– Всем мирам, – расширила сцену Ирка. – Но все же надо было купить билет. Или у тебя денег не хватило?

– Да мелкий он слишком! – мужик опять схватил Петьку, теперь за высокий стоячий воротник, и даже приподнял, как зайца за уши, показывая, что вампир он несолидный и легковесный. – Таких не пускают.

– Точно, на фестивале же возрастное ограничение 16+, – вспомнила я.

– Ничего, не переживай. – Ирка ласково потрепала одинокое шапочное ухо. – Вампиры долго живут. Будут еще на твоем веку фестивали.

– И ремень еще будет, – напророчил охранник. – Вот сдам тебя предкам на руки, получишь по мягкому вампирскому месту. А если мало покажется, в другой раз я тебя в полицию отведу, там живо на учет поставят как малолетнего преступника.

– Ха! – вызывающе трепыхнулся малолетний вампир.

– Вот же гаденыш. – Мужик безнадежно огляделся. – Не признается, где живет! Вы, часом, не знаете, чей он?

Мы с Иркой, переглянувшись, замотали головами: не знаем, мол!

Мы предприимчивых вампиренышей не сдаем. У нас самих такие же.

– Ну, значит, будем таскаться по округе, пока родню не найдем. – Охранник явно приготовился продолжить многотрудный путь.

– А давайте мы возьмем его на поруки? – предложила Ирка.

– Еще одного? К своим двоим вдобавок? – съязвил мужик и несогласно шмыгнул носом. – Нет к вам доверия, уж извиняйте, дамочки.

– Момент. – Подруга сняла с головы корону Фрейи, сунула ее в сумку и с привычной уже ловкостью повязала голову ситцевым платочком – радикально сменила образ. – А так?

– Тем более. – Мужик оценил преображение. – Чтоб я мальца каким-то сектантам отдал? Это уж слишком.

– Мы не сектанты, – обиделась экс-Фрейя. – Просто добрые женщины в трудной жизненной ситуации…

Я подмигнула Петьке. Он вопросительно всхрюкнул. Я кивнула, и поросенок с готовностью завизжал.

– Да что ж такое-то опять! – охранник свободной рукой непроизвольно потер свое ухо.

За ближайшим забором скрипнула то ли дверь, то ли оконная рама.

– Никак сигнал воздушной тревоги? – поинтересовался со двора знакомый дребезжащий голос.

Обнадеженный Петька прибавил громкости.

Захрустела гравийная дорожка. Подплыл к забору трясущийся одуванчик седой головы.

– Посторонись-ка, служивый. – Дед отодвинул охранника от калитки и выступил, припадая на обе ноги, на улицу. Тут же, путаясь в рукавах, стал напяливать поверх помятой байковой рубахи парадный пиджак с орденами-медалями. Ирка незаметно протянула руку и поправила его загнувшийся воротник. – По какому поводу шум, гам?

– Да вот, пацан хулиганит… – При появлении заслуженного ветерана мужик притих.

– Кто хулиганит? Петька? – дед, ковыляя, обошел охранника и приобнял пацана. – Не может быть, это же мой верный друг и боевой товарищ, юный тимуровец, помогает мне всегда!

– Возьмете на поруки? – быстро спросила я.

– Кого, Петьку? Возьму, конечно, тем более у меня посуды немытой гора, а будет еще больше, потому что мы же сейчас чайку с бутербродами…

Воркование надтреснутого голоса убаюкивало, как скрип тележного колеса. Охранник очнулся и встрепенулся, когда дедуля уже увлек дружка-тимуровца за калитку.

– Гениальное решение вопроса, – поспешила успокоить мужика хитрая Ирка.