Так и аспид — руки мои, что оттолкнуть его попытались, перехватил, вверх вздёрнул, одной своей сжал, а второй обхватил шею да часть лица, чтобы не отвернулась — не вывернулась, и целовал, словно умом помутившийся — жадно, голодно, хоть и понимал — не насытится.

Простонал с отчаянием, целовать перестал, выпрямился, к ладоням, что держал крепко над головой моей, губами прижался, дыханием тяжёлым обжигая, да и спросил обречённо:

— Что, не по нраву я тебе, ведьма?

Это ещё мягко, очень мягко сказано было!

— Асссспид, — трясло меня, поболее чем когда правду ведьмам ведала трясло. — А тебе по нраву было бы со змеёй-удавом лобызаться? Али с нежитью? С волкодлаком в зверином облике? Или может с рыбиной какой?

Мгновенно отпустил меня аспид, отшатнулся на несколько шагов, замер, тяжело дыша, да на меня взирая с непониманием.

Хотя кому тут с непониманием взирать полагается, это ещё большой вопрос!

Я была потрясена до глубины своей ведьминской души! Я была ошарашена! Я была ошеломлена! Я… да в ужасе я была непередаваемом и гневе всё нарастающем!

— Ты что удумал?! — голос срывался на крик. — Это что было то? Это как?.. Да как ты вообще?!

Уж не знаю как, но сковорода в моей руке появилась тотчас же…

Да только как появилась, так я её и зашвырнула в печь обратно. Нет, в аспида хотелось, очень даже хотелось мне, да только проблема в том, что это вот был аспид! Натуральный аспид! И вот всё вот это, это уже была… проблема непонятная, вообще же мне непонятная… Абсолютно.

— Так, — я пальцы похолодевшие к вискам приложила, постояла, успокаиваясь, и задала вопрос, который… да даже выговорить было трудненько, почти невозможненько: — Господин Аедан, могу я узнать, что вот это вот сейчас тут было-то?!

Но вместо ответа, который он обязан был дать после случившегося так точно, аспид вдруг взял да и повернулся к зеркалу. Да не просто повернулся — на себя поглядел внимательно. Так внимательно, что стены засияли, освещая чёрную страшную чешуей матовой покрытую фигуру.

И вот опосля осмотру своих телесов-то, по счастью частично сокрытых штанами, аспид сдавленно произнёс:

— Ты же ведунья. А ведуньи, они и с лешими и с… водяными тоже, и…

И яркий свет, выставляющий чудище огненное в не лучшем свете, угас, оставляя всю избу в полумраке, а меня в… да в ужасе.

Внезапно я осознала страшное — аспид рассматривал меня, как пару если не для продолжения рода, то в лучшем случае как партнёра на ночку-две… Прямо таки ощущение появилось, что и окрестные сеновалы уже изучил на предмет пригодности для дела удовольствие приносительного. Но… это действительно в лучшем случае… А я ведунья лесная, я привыкла и о худшем думать.

И вот о чём я сейчас могла подумать?!

Рассмотрим факты — имеется аспид, судя по тому, что всех их считали вымершими, вполне себе возможно, что последний на всём белом свете. А вот она имеюсь я — ведунья лесная. Что об ведуньях известно-то? А известно, что мы не от мира сего, что чаще всего вступаем в связь с лешими своими-то, а в редком и вовсе с водяными, это ежели лешего подходящего нет. И от того, видимо, замыслил сей последний аспид, что я, учитывая склонность ведуний к чудищам всяческим, и его, такого чудовищного, вполне себе сочту парой…

— Ох ты ж ёлки-палки! — простонала я, с трудом пройдя к столу и рухнув на стул.