— Что, правда так? —  спрашивает Миранда.

— Это называется - человек запутался в собственной ориентации.

— Ладно, девочки,  —  говорю я, — Это серьезно.

— Был профессор в моей школе, — говорит Миранда. — Все знали, что если вы переспите с ним, он поставит вам 5.

Я уставилась на нее.

— Не помогает.

— Ну, хватит, Кэрри. В этом нет ничего нового. Каждый бар, в котором я работала, имел негласное правило, что если вы занимаетесь сексом с менеджером, вы получите лучшие смены, —  говорит Саманта. — И в каждом офисе, в котором я работала, было то же самое. Всегда найдется какой-то парень, который к тебе клеиться. И большинство из них состоят в браке.

Я стону.

— А ты?

— Спала с ними? А как ты думаешь, Воробушек? — спрашивает она резко. — Мне не нужно заниматься сексом с каким-то парнем, чтобы вырваться вперед. С другой стороны, мне не стыдно за свои поступки. Стыд —  это бессмысленная эмоция.

Лицо Миранды искривляется в выражение, которое означает, что она собирается сказать что— то неуместное.

— Если это правда, почему ты не рассказала Чарли о эндометриозе? Если тебе не стыдно, почему ты не можешь быть честной? 

Губы Саманты свернулись в покровительственную улыбку.

— Мои отношения с Чарли не твое дело.

— Тогда почему ты говоришь об этом все время?—  Миранда спрашивает, отказываясь пойти на попятную.

Я положила голову на руки, удивляясь, почему мы все такие взвинченные. У меня должно быть жар. Мой мозг свертывается.

— Таким образом, должна моя пьеса читаться у Бобби или нет?—  Я спрашиваю.

— Конечно, —  говорит Саманта. — Ты не можешь позволить усомниться в своем таланте из-за глупого поведения Бобби. Тогда он выиграл.

У Миранды не было другого выхода, кроме как согласиться.

— Почему ты должна позволить этой приземистой жабе определять, кто ты и что ты можешь делать?

Я знаю, что они правы, но на мгновение, я чувствую себя побежденной. По жизни это нескончаемая борьба, чтобы что-то сделать. Почему не может все просто быть легко?

— Ты прочитала мою пьесу?—  спрашиваю Миранду. Она краснеет. И голосом, который слишком высок, говорит.

— Я хотела. Но я была так занята. Я обещаю, что буду читать ее сегодня вечером, хорошо?

— Не будешь, — говорю я жестко. — Мне нужна она обратно. Первым делом завтра я должна ее отдать Бобби.

— Не будь такой вспыльчивой.

— Я не вспыльчива.

— Она прямо здесь, —  говорит она, открывает свой рюкзак и роется в нем.

Она смотрит внутрь в замешательстве, потом поднимает сумку и выгружает содержимое на стол. — Она, должно быть, перемешалась с моими листовками.

— Ты взяла мою пьесу в Сакс? —  Я спрашиваю, не веря, пока Миранда судорожно перебирает свои бумаги.

— Я собиралась прочитать ее, когда выпадет время. Вот она, —  говорит она с облегчением, держа в руках несколько страниц.

Я быстро перелистываю их.

— А где остальные? Это только первая треть.

— Должна быть здесь,—  она бормочет, пока я присоединилась к ней в просматривании каждой бумажки. — О, мой Бог.—  Она откинулась на спинку стула. — Кэрри, мне очень жаль. Этот парень кинул их мне в лицо вчера. Схватил кучу листовок и побежал. Остальная часть твоей пьесы, должно быть, перепутались с ними.

Я остановила дыхание. У меня возникло одно из тех страшных предчувствий, что моя жизнь вот-вот развалится.

— У тебя должна быть еще одна копия, —  говорит Саманта успокаивающе.