Когда я возвращалась к столику, молодая женщина, одетая исключительно в Chanel заняла мое место. Мужчина в ситцевом пиджаке жестами показывал атаку слона, и Кентон Джеймс натянул свою шляпу на уши. Он приветствовал меня с восторгом.

   —  Дорогу алкоголю,  —  закричал он, очищая крошечное пространство впереди его.

  И, адресуя столу, заявил:

   —  Когда-нибудь, этот ребёнок будет править городом!

  Я теснилась возле него.

   — Не честно,  —  кричит Бернард.  —  Держи руки подальше от моей спутницы.

   — Я ни с кем не встречаюсь,  —  я сказала.

   — Но ты будешь, моя дорогая,  —  говорит Кентон, подмигнув мне одним глазом в предупреждение.  —  И потом ты увидишь.  —  Он гладит мою руку своей маленькой, мягкой ладонью.

                                                   Глава 2

  Помогите! Я задыхаюсь, тону в тафте. Я в ловушке, в гробу. Я что... умерла? Я села прямо и вывернулась, уставившись на груду черного шелка на моих коленях. Это мое платье. Должно быть, я сняла его ночью и накрыла им голову. Или кто — то снял его с меня?

  Я оглядываюсь в полутьме гостиной Саманты; на обычные предметы ее обихода падает жутковатый свет, и я вижу групповые фотографии на журнальном столике, стопку журналов на полу, ряд свечей на подоконнике.

  В голове вдруг вспыхивает воспоминание о такси, переполненном людьми.

  Отслаивающийся синий винил и липкие коврики. Я пряталась на полу такси, несмотря на протесты водителя, который все повторял  —  "Не больше четырех". Нас вообще-то было шестеро, но Саманта все уверяла его, что это неправда. Кто-то истерично смеялся.

  Затем преодоление пяти лестничных пролетов, и больше музыки, и телефонные звонки, и парень, накрашенный, как Саманта, и где-то после этого я, наверное, должно быть упала на диван и заснула.

  На цыпочках я иду в комнату Саманты, обходя открытые коробки.

  Саманта переезжает и в квартире беспорядок. Дверь в крохотную спальню открыта, постель не убрана и пустая, пол был усеян горой обуви и предметами одежды, как будто кто — то пытался примерить всё, что есть в ее гардеробе каждый кусок и бросил в спешке.

  Я дошла до ванной комнаты, и пробравшись сквозь дебри нижнего белья, переступила через край ванной и включила душ.

  Итак, вот план на сегодняшний день: узнать, где мое предполагаемое место проживания, не спрашивая у папы.

  Мой отец. Тошнотворный привкус вины наполняет мое горло. Я не позвонила ему вчера. У меня не было возможности.

  Он, наверное, волнуется до смерти сейчас. А что если он позвонил Джорджу? Что если позвонил моей домовладелице? Возможно, полиция ищет меня, очередную девушку, загадочно пропавшую в Нью-Йорке.

  Я помыла волосы. Я ничего не могу сделать с ними сейчас. Или возможно я не хочу.

  Я вышла из ванной и склонилась над раковиной, наблюдая в отражении, как сквозь медленно рассеивающийся пар, проступает моё лицо.

  Я выгляжу все также. Но чувствую себя совсем по-другому.

  Это мое первое утро в Нью-Йорке!

  Я помчалась к открытому окну, вдыхая холодный, влажный воздух. Шум дороги напоминал звук волн, мягко бьющихся о берег. Я стала коленями на подоконник и, опираясь ладонями о стекло, смотрела на улицу  —  словно ребёнок, рассматривающий большой снежный шар.