– У него есть офис и валютный счет. Зачем держать наличные в таком количестве дома?

«Или она старомодная дура, или чего‑то недоговаривает», – решил Решетников.

– Мой муж с восемьдесят седьмого по девяносто второй год сидел в тюрьме. Мы поженились с ним пять лет назад, я ничего почти не знала о его прошлом, узнала совершенно случайно… в общем, если это важно, стала невольной свидетельницей его разговора на одной даче, куда он меня пригласил. Там они собрались по случаю основания партии. Для меня это известие стало громом с ясного неба, и я заставила Леонтия рассказать обо всем, когда мы вернулись домой. Он признался, что сидел, а мне якобы не стал говорить, потому что не хотел расстраивать, к тому же судимость с него сняли и осужден он был по незначительной статье – за нарушение правил торговли. До тюрьмы он работал завмагом.

– И что же?

– Он сидел за изнасилование.

– Откуда вам это известно, Кира Михайловна?

Она глубоко вздохнула, потом достала из сумочки длинную тонкую сигарету и чиркнула золотой зажигалкой, не обратив внимания на то, что Решетников поднес свою.

– Неделю тому назад накануне презентации позвонила какая‑то особа и сказала, что если мы считаем, будто все в прошлом, то глубоко ошибаемся, и женщина, которую он изнасиловал, ничего не забыла.

– Она требовала денег?

– Нет, сказала только то, что сказала, и повесила трубку. Сутки я молчала, на презентацию поехать отказалась, а когда он ушел, увидела ключи на его столе и заглянула в сейф. Возможно, она шантажировала его, и эти деньги были предназначены, чтобы откупиться… Но, когда он вернулся и увидел сейф открытым, набросился на меня, стал кричать, а потом… потом ударил. – Она подняла на Решетникова увлажнившиеся глаза: – Ну, не знаю я, не знаю! – вскричала вдруг женщина. – Можете ли вы понять, что даже если она сказала неправду, даже если эти деньги не его, а на пистолет есть разрешение – все равно, все равно так дальше продолжаться не может?!

– Могу понять, конечно, – согласился Решетников. – Когда возвращается ваш муж?

– Примерно через неделю.

– Идите домой и ни о чем не беспокойтесь. Все, что нам удастся узнать, вы тоже узнаете. А там уж решайте, как жить дальше.

Через пять минут бывшая актриса Кира Щеглова вышла из агентства «Шериф» и, вполне удовлетворенная исполнением своей роли, поехала в Малаховку.

«Решайте, как жить дальше!»

Туповатый детектив не догадывался, что она уже давно все решила. Богданович слишком легко хотел от нее отделаться, предлагая машину и дачу!

ГЛАВА 6

Все замерло в ожидании зари, звезды растворились в предутреннем небе, как снежинки в черной воде бездонного омута, и лесное зверье испуганно притихло.

Только‑только вскрылись воды на Оке, прилет певчих птиц ожидался со дня на день, зайцы обратились в слух – не подпускают, не лежат; тощие медведи покинули берлоги, переселились в новые норы лисицы, пораженные куриной слепотой; подул тепляк, засочились луга и заиграли овражки.

Далекий выстрел, кощунственно‑чужеродный, нелепый в такой час, когда – ни зги, когда не сезон, возвестил рассвет. За ним – второй… третий… десятый… беспорядочная стрельба одиночными и дуплетом, а потом – короткими очередями. В черном зеркале влажного неба – вспышки, словно всполохи зарниц; отражение пороховых разрядов, скрещение лучей фароискателей, и в довершение – ярко‑оранжевый зонт осветительной ракеты.

Черный от копоти, болотной грязи, пота и многодневной щетины на скуластом лице с запавшими, в кровь иссеченными хвоей и ветками щеками человек, хлюпая насквозь промокшими ботинками, вырвался из зарослей и упал на просеку.