– Вадик, не молчи ни секунды! Рассказывай!.. Я в районе пруда, прохожу стадион «Локомотив»…

– Пока все хорошо, Женя! Он проскочил Краснопрудную… идет по Русаковской через развязку… Он не свернет, Женя! Ему для этого надо сбросить скорость, а я не дам… я уже сократил до ста…

– Он тебя видит?

– А как же!.. Сука такая!.. Хорошо, хорошо, прямо на тебя идет, прямо на тебя!..

– Я на Преображенке!.. Сзади увязались менты!.. Скоро там?!.

– На таких скоростях минуты через четыре сойдетесь. Женя!.. Стреляю!..

– Если в колесо попадешь, он вылетит на встречную!..

Но Вадим уже отложил рацию на пассажирское сиденье, выставил руку в окно и первым же выстрелом разбил задний фонарь «БМВ» слева: вторая пуля угодила в тонированное стекло, Вадим точно знал, что попал, но стекло не рассыпалось и даже не треснуло.

– Женя! Он бронированный, слышишь меня?

– Где вы?!

– Проехали «Спартак»!.. На Стромынке!..

– Я тоже на Стромынке, Вадик!.. Включи фары!.. Фары включи, дальний свет, чтобы я тебя видел!.. По какой полосе он идет?!

– По разным, здесь полно…

– Все! Вижу тебя!.. И его вижу, тормози!!. – Женька сократил дистанцию настолько, чтобы «БМВ» не смог сманеврировать и, когда их разделяло метров сто, повернул руль и нажал на тормоз.

«Рено» занесло, развернуло багажником на встречную полосу. Водителю «БМВ» ничего не оставалось делать, кроме как принять резко вправо. Автомобиль врезался в стоявшую на обочине «Волгу», перевернулся в воздухе, пролетел метров пятнадцать и приземлился на крыши легковушек, выстроившихся в ряд у маркета, затем отскочил, как мяч, и боком, высекая искры, заскользил по проезжей части, заставляя машины тормозить, увиливать, а прохожих разбегаться в разные стороны.

– Хорошо пошел, – сказал Вадим, испуганно наблюдавший за «БМВ».

Перехода поблизости не было, с середины проезжей части до тротуаров было далеко, и никто из пешеходов не пострадал.

Улица наполнилась людьми, сигналами автомобилей, вопили сирены, сверкали «маячки» невесть откуда взявшихся «Скорых», ГАИ, милиции… Из разбитого ветрового окна «БМВ» юрко выскочил крепкий мужчина с бычьей шеей и волосами, подстриженными бобриком, рванул сквозь толпу в ближайший подъезд. Вадим заметил сумку в его руке – ту самую, из коричневого кожзаменителя, нелединскую.

По тротуару за ним уже бежал Женька, крича на ходу:

– Я его возьму! Возьму!.. Давай остальных!..

Он влетел в подъезд через пять минут после того, как за тяжелой дверью скрылся неизвестный…

– Отойдите, отойдите, – оттесняли толпу от «БМВ» милиционеры.

Но Вадим уже протиснулся к «БМВ», увидел, как вытаскивают окровавленного человека, узнал по одежде «мертвеца» и поздним умом сообразил, что произошло там, в переулке у Главпочтамта: выстреливший в Неледина, а потом в Алика (о чем доложил по рации Игорь), бросил сумку пассажиру стоявшего наготове «БМВ», а сам вскочил в другую машину – наверняка в красную «девятку», которая, конечно же, никуда теперь не денется, да это уже и не имеет значения…

Каким‑то чудом пуля пролетела мимо – задела уголок ступеньки, брызнув цементной крошкой, ударилась о стенку, вжикнула возле уха. Женька по инерции проскочил до конца пролета и отпрянул к электрощиту. Выстрела он не слышал. Шаги удалялись.

«Только бы он не встретил никого и не взял в заложники! – успел подумать Женька. Оттолкнувшись от стены, он вихрем преодолел еще полпролета, и тут же еще одна пуля ударилась о стойку перил, а затем рикошетом угодила ему в грудь, но кевларовый жилет спас.