Он зашел на почтамт и позвонил по межгороду, но молчание было ему ответом; ничем не увенчался и звонок Рудинским домой. Предки с компанией давно должны были приехать в Белощапово; и у них, и у нее сотовые телефоны, как же может быть, что никто не слышит звонка?

Он то успокаивал себя, то настраивал на худшее. Пленка с ужасающими кадрами зверской расправы над неизвестным прожигала душу, мешала возвращению в реальность. «Надо избавиться от нее немедленно!» – подумал он наконец и решительно направился к подземному переходу через проспект Мира, отыскав глазами приметную вывеску почтового отделения. Решение оказалось спасительным, он даже поразился, с какой легкостью выстраивались в логической последовательности действия, будто он обдумывал их заранее или был матерым резидентом: в киоске «Табак» купил блок сигарет «Пэл‑Мэл», на почте вынул четыре пачки, две из них бросил в сумку, а двумя оставшимися заложил спрятанную вовнутрь пленку и заклеил надорванную коробку.

– Заверните, – протянул блок в окошко с надписью «Прием бандеролей».

– Что здесь? – дежурно поинтересовалась служащая.

В другое время он бы обязательно ответил какой‑нибудь колкостью, типа: «Динамит» или «Досье на Чубайса», но сейчас ему было не до шуток и уж тем более не до скандала.

– Сигареты «Пэл‑Мэл», – кротко пожал он плечами. И добавил зачем‑то: – Можете распечатать и проверить.

Сигареты вполне могли оказаться напичканными наркотиками, но женщина не сочла нужным выполнять функцию контролера за свою никчемную зарплату.

– Куда будете посылать?

– Здесь, на месте, – промямлил Фрол, всем видом выражая пустяшность процедуры.

Еще минут пять понадобилось, чтобы вывести печатными буквами адрес: «Москва, Главпочтамт, до востребования, Неледину Фролу Игнатьевичу», и обратный: «Москва, Сущевский вал, 190, Хижняк Станислав Валентинович». Когда же он, расплатившись за отправку бандероли, покинул помещение и оказался на шумном проспекте Мира, то испытал такое облегчение, словно все, что с ним произошло в последние сутки, привиделось ему во сне.

Прикурив, Фрол поднес к пламени зажигалки квитанцию о почтовом отправлении, взглядом проводил горящий клочок бумаги до урны и зашагал к Выставочному центру.

ГЛАВА 7

Поздно вечером у агентства «Шериф» затормозил пропыленный «Рено». Из машины вышел Каменев, запер дверцу на ключ и устало поднялся по ступенькам в офис.

Решетников, сидя в кресле и положив ноги на стол, накручивал диск телефона.

– Привет частному сыску, – плюхнулся на диван Старый Опер. – На сегодня с меня вполне достаточно! Можешь сообщить своей клиентке, что ни «лепаж», ни пулемет «максим» на фамилию Богданович не зарегистрирован. Хотя, должен тебе сказать, что евреев с оружием в Москве не меньше, чем в Израиле.

Решетников отставил аппарат на тумбочку.

– Во‑первых, я не собираюсь ничего сообщать клиентке. Тем более что это известие ее не огорчит и не обрадует. Во‑вторых, ее нет дома, и я уже начинаю сомневаться, что мы получим остальную сумму.

– А в‑третьих? – зевнул Каменев.

– В‑третьих, я думаю, что вооруженных русских в Израиле не меньше, чем в Москве. Если это все, что тебе удалось установить к этому часу, то, боюсь, на вечернюю рюмку ты не заработал, Саныч.

Каменев засмеялся, налил минеральной воды в стакан и жадно выпил.

– Сегодня я заработал на литр с прицепом! – занюхал по привычке рукавом. – Сидел этот Леонтий Богданович на хорошо привинченном стуле «пятерку» – с восемьдесят седьмого.