– Дня рождения дедушки Ленина, что ли?

– Да нет, я имею в виду статью!

– Сто семнадцатую, часть вторую?

Нежин засмеялся так, что смех его был слышен даже Каменеву, звучно отхлебывавшему горячий чай и выплевывающему чаинки.

– Значит, насилуют и угрожают убийством? – спросил Нежин. – Да нет, Вик, я о статье в газете в последнем выпуске «Подробностей». Да вы что, не читали, что ли?! Ну, ребята, вы даете! О них, можно сказать, вся Европа говорит, а они и ухом не ведут!

– Да не темни ты, Вадим! Говори, что написано? Закрывают нас, что ли?

– Нет, вас только открывают для широкой публики, Вик. Каменеву привет, я больше вам, дуракам, ничего не скажу: купите газету и прочитайте сами.

Послышались гудки отбоя.

– У нас налоги все уплачены? – спросил Решетников упавшим голосом.

– Босс нам сказал, с мытарями не связываться. Приедет – сам разберется.

Решетников закурил «Дымок» и посмотрел на часы. Было половина десятого.

– Ладно, Саныч. Надо смотаться на какой‑нибудь вокзал и купить эту газету, а то я человек мнительный, до утра не засну.

Послушай теперь, как я весь день отдыхал… С девяносто второго Богданович работал в «Океане» в Строгине. Дела его в тамошнем отделе кадров не сохранилось, завмаги с тех пор раз пять поменялись, но я все же нашел старожилку – менеджер по продаже Андреева помнит Богдановича и в принципе неплохо о нем отзывается. О судимости его она знает, но утверждает, что сидел он по сто пятьдесят шестой «Нарушение правил торговли». Проработал он там недолго, оттуда перешел в гастроном на Каширском шоссе, теперь там супермаркет. Дело в архиве райторга есть, но судимость в нем уже не фигурирует – якобы в период с восемьдесят седьмого по девяносто второй он работал или, точнее сказать, служил вольнонаемным в четыреста пятьдесят шестом управлении торговли. Я, конечно, навел справки в Главном военном управлении торговли в Хрустальном переулке, и оказалось, что четыреста пятьдесят шестое базируется в Ленинске и обслуживает космодром Байконур.

– Посадили за изнасилование и отправили на Байконур? – улыбнулся Каменев. – Будет ему лапшу на уши вешать, в колонии номер двенадцать под Нижним Тагилом он отбывал!

– А он и не вешает лапшу, Саныч, – спокойно продолжал Решетников. – Два года назад он получил должность директора универсама на Саянской и стал очень стремительно восходить по коммерческой лестнице: прибрал парочку разорившихся – или разоренных специально – точек, оптовый склад в Южном порту, учредил ТОО, буквально через месяц оно стало называться «АО «Продсервис», и, наконец, в сентябре девяносто седьмого года, как бы в ознаменование десятой годовщины своей посадки, он становится председателем совета директоров, меняет вывеску на «АК «Моспродуктсервис», переводит через московскую администрацию в подчинение своей компании еще два супермаркета, заключает долгосрочные договоры на поставку свежих продуктов и импорта с тридцатью торговыми фирмами, отдельными хозяйствами по всей Московской области, и становится генеральным директором.

– Ну и что из этого следует? – Каменев допил чай и отправился в подсобку мыть стакан. – Кроме того, что он талантливый организатор?

Решетников включил кондиционер, дождался, когда стихнет шум льющейся воды.

– Из этого ровным счетом ничего не следует, – сказал и выпустил струю сизого дыма в потолок. – Дальше работает моя интуиция…

– Да? А вот моя интуиция уже ни хрена не работает, – убрал посуду Каменев.