"К чему мне оправданья? Смертных всех

                     Речь красоты к молчанью приведет.

                     Лишь слабодушного смущает грех;

                     В трусливом сердце страсть не рассветет.   270

                     Любовь - мой вождь, она меня ведет!

                     Когда ж взовьет страсть пламенное знамя,

                     И трусы станут грозными бойцами.

                     "Прочь, детский страх! Сомнение, уймись!

                     Благоразумье, жди кудрей седых!

                     Глазам отныне, сердце, покорись!

                     Пусть мудрых взор задумчив, мрачен, тих;

                     Я молод, прогоню ж со сцены их.

                     Желанье - кормчий мой, краса - награда.

                     Кто для нее не презрит волн громады?"      280

                     Как плевелы на нивах рожь глушат,

                     Так похотью законный сломлен страх.

                     Он крадется, желанием объят;

                     Надежда и сомнение в глазах.

                     Как две рабыни, мудрые в речах,

                     Они его влекут к себе искусно.

                     То медлит он, то рвется к цели гнусной.

                     Небесный лик он видит пред собой

                     И рядом с нею Коллатина зрит.

                     Он смотрит на нее, смутясь душой;          290

                     Он смотрит на него, и строгий вид

                     Ему предаться страсти не велит

                     И манит к добродетели суровой.