Но к злу порочный дух склонился снова.

                     Он силы темные свои зовет,

                     Они ж, вождя призывом польщены.

                     Грудь наполняют, как недели - год;

                     Вздувают похоть, гордостью полны,

                     Безмерным рвением распалены.

                     Тарквиний, движим страстию безумной,       300

                     К Лукреции направился бесшумно.

                     Замки меж ней и волею его

                     Все взломаны, бессилен их затвор.

                     Но, открываясь, двери на него

                     Ворчат, и трепетом охвачен вор.

                     Задела дверь порог и шлет укор.

                     Пищат во тьме хорьки, его пугая,

                     Но он идет, боязнь превозмогая.

                     За дверью дверь сдаются перед ним;

                     Но ветер в щели рвется, хлещет в грудь,    310

                     В лицо ему швыряет едкий дым;

                     На светоч ринулся, стремясь задуть,

                     Остановить злодея страшный путь.

                     Но грудь, где знойное кипит желанье,

                     Вновь раздувает светоча пыланье.

                     Он видит в свете факела: лежит

                     Ее перчатка; жадною рукой

                     Он с тростника {*} поднять ее спешит

                     {* Во времена Шекспира полы в домах

                     устилались тростником.