|
Коммодор Ханстен совещался с Патом в его отсеке, когда к ним подошел доктор Мекензи, физик из Австралии. Он выглядел очень озабоченно, словно произошло что-то из ряда вон выходящее. - Я должен вам кое-что сказать, коммодор, - взволнованно произнес он. - Если не ошибаюсь, семидневный запас кислорода нас не спасет. Нам грозит куда более серьезная опасность. - Какая же? - Тепло, - австралиец указал рукой на корпус судна. - Кругом пыль, а она идеальный теплоизолятор. На поверхности тепло от наших машин и от нас самих уходит в окружающее пространство, здесь оно заперто. Значит, в кабине будет все жарче и жарче, пока мы не сваримся. - Что вы говорите, - сказал коммодор, - мне это и в голову не приходило! И сколько же времени, по-вашему, мы сможем продержаться? - Дайте мне полчаса, я подсчитаю. Во всяком случае, мне кажется, не больше суток. Коммодор вдруг почувствовал себя совсем беспомощным. Отвратительно засосало под ложечкой, в точности, как когда он вторично изведал свободное падение. (В первый раз ничего не было, тогда Ханстен был подготовлен, а во второй раз его наказала излишняя самоуверенность.) Если физик прав, рухнули все надежды. И без того они невелики, но недельный срок позволял хоть немного надеяться... За одни сутки там, наверху, ничего не успеют сделать. Даже если найдут их, все равно не спасут. - Проверьте температуру воздуха в кабине, - продолжал Мекензи. - Даже по ней можно судить. Ханстен подошел к панели управления и взглянул на мозаику циферблатов и индикаторов. - Боюсь, вы правы, - сказал он. - Уже поднялась на два градуса. - Больше одного градуса в час. Я так и думал. Коммодор повернулся к Харрису, который слушал их разговор с растущей тревогой. - Можем мы усилить охлаждение? Какой запас мощности у агрегатов кондиционирования? Прежде чем Пат успел ответить, снова вмешался физик: - Это не поможет, - произнес он нетерпеливо. - Как действует установка для охлаждения? Выкачивает тепло из кабины и отдает его в окружающее пространство. Но здесь-то это невозможно, кругом пыль! Дать на установку дополнительную мощность - будет только еще хуже. С минуту длилась угрюмая тишина. Наконец коммодор сказал: - Все-таки прошу вас - проверьте побыстрее ваши расчеты и скажите мне, то получится. И чтобы об этом не знал никто кроме нас троих! Ханстен вдруг почувствовал себя очень старым. Сначала он даже как-то обрадовался тому, что неожиданно снова занял командный пост. Но кажется, он пребудет на этом посту всего один день... В ту самую минуту, хотя об этом не знали ни пропавшие, ни спасатели, над судном проходил по Морю один из пылекатов. Его конструкцию определяло стремление к скорости, эффективности и дешевизне, а не забота об удобстве туристов, и он сильно отличался от "Селены". Это были, по сути дела, открытые сани с двумя сиденьями - водителя и пассажира - и тентом для защиты от солнца. Небольшая панель управления, мотор, два винта на корме, полочки для инструмента и запчастей - вот и вся оснастка. Обычно пылекат тащил за собой на буксире грузовые сани; этот шел налегке. Он исчертил зигзагами уже не одну сотню квадратных километров поверхности Моря - и не обнаружил ничего. Водитель обратился к товарищу через вмонтированное в скафандры переговорное устройство. - Как, по-твоему, Джордж, что с ними случилось? По-моему, здесь их нет. - Где же они? Захвачены инопланетниками? - А что, вполне возможно, - почти всерьез ответил водитель. Рано или поздно - в это верили все астронавты - человек встретится с другими разумными существами. Пусть до этой встречи еще далеко, но гипотетические "инопланетники" уже прочно вошли в космическую мифологию; на них валили все, чего не могли объяснить иначе. |
