– От демократа слышу.

– Не учи ребенка ругаться!

– Ничья, – устало констатировала принцесса. – А что касается Ала‑Рани, то – полное фиаско. Харровы подружки испарились, зато собственной персоной явился сам Наиверший. Мало того, что законченный хам, но еще и бесноватый. Сейчас даже жалею, что его не прикончила.

Юрг задумчиво поглядел на жену: в последнее время резкая смена ее настроения поражала его все чаще и чаще. И с чего бы? Такая тихая, счастливая семейная жизнь…

– На Ала‑Рани ты больше не полетишь. Хотя Харр и клялся в том, что тамошние крэги – всего лишь безобидные мотыли, но капля бешеной крови у каждого все‑таки имеется. Так что Флейж теперь туда дорогу знает, придадим ему для пущей убедительности Пыметсу нашего косолапого… А, черт, забыл – он же опять к папаше отпросился. Дождаться не может, когда судейское кресло ему по наследству отойдет. И откуда у простого дружинника такая тяга к престижной должности?

– Потому что среди простых дружинников – то есть не простых, а моих дружинников, он в силу природной тупости был и безнадежно остается последним. А от батюшки ему переходит не просто просиженное кресло – заговоренный меч, поражений не знающий. Здесь и ума не надо, чтобы с таким наследством оказаться среди первых вельмож Равнины Паладинов.

– Хорошенькое королевство, прямо не устаю радоваться, что наш сынишка – ненаследный, – фыркнул демократически настроенный эрл. – А что касаемо Пы. так может, все гораздо проще? Положил глаз на красу‑девицу титулованную, к ней ведь без пышного звания не подкатишься, тем более что бедняга и с лица больше на медведя смахивает… это, мягко говоря. А дело молодое, изнывает, поди, в ночных‑то караулах.

– Юрг! При детях…

– Ну что – при детях? О них, кстати, пора и поговорить. Тебя с некоторых пор дома не застать, у меня тоже свои дела. А малышня – в караулке, там и не такого наслушаешься! К девчонке это особо относится. Ты Паянну сюда для чего притащила? В нашей юной леди Фирюзе женственность, видите ли, воспитывать. Согласно этикету. И где эта бабища со своей неиссякаемой женственностью? С утра до ночи пропадает на стройке, тоже мне прораб, прости господи, как говорили в те времена, когда у нас на Земле водились прорабы. Или пусть своим делом занимается, или – скатертью дорога на свою незакатную Тихри!

Ультиматум возымел действие.

– Паянна! – рявкнула принцесса (благородный эрл с ненаследным принцем даже переглянулись – впервые слышали от супруги и матушки такой разгневанный ор). – Сейчас я ее достану. Хоть из‑под земли.

И исчезла.

– Ну вот, – пробормотал командор; – ужин откладывается. – Это как минимум.

А долго разыскивать Паянну и не пришлось: достаточно было из‑под низкой тучи оглядеть берег, где вдоль самой кромки обрыва уже тянулись выложенные в одну линию беломраморные коробки, которые в самом недалеком будущем должны были превратиться в точные копии роскошных покоев Асмурова замка. Над самой водой Гуен вычерчивала тревожные круги и петли. Такого без повода не бывало.

Принцесса спустилась вниз и сразу же наткнулась на старую воеводиху, взгромоздившуюся на плоский камень; она сошла бы за исполинскую черную тюлениху, если бы не выжимала мокрые длинные космы. Девушка разом забыла о собственных бедах:

– Паянна, тебя что, наши шутники искупали? Нашли время и, главное, погоду! Да на тебе и платье все мокрое – смотри, простудишься…

– Держи карман – искупали; не нашлось еще таковских шутников, чтоб меня в воду кунать, – как‑то подозрительно равнодушно отмахнулась Панина.