В доме было темно, но в гараже стояла машина Скотта. Эйлин крадучись, на цыпочках открыла дверь, но тишину вдруг нарушила Камилла, встретившая хозяйку громким приветственным мяуканьем. Эйлин шикнула на кошку и поднялась наверх. Скотт лежал на кровати — то ли действительно спал, то ли притворялся!

Эйлин разозлилась. Да она целый день таскалась с бедной замотанной Джинни, еле живая от усталости, а он даже не заметил ее отсутствия! Ей захотелось включить свет, телевизор, громко стучать каблуками, греметь посудой — словом, производить как можно больше шума.

Но Эйлин понимала — не надо давать волю эмоциям. По крайней мере сейчас. Скотт демонстративно решил не замечать ее позднего прихода, как она делала сама. Час сражения еще не пробил. Но он настанет, в этом Эйлин не сомневалась. Напряженность их отношений не сулила мирного сосуществования.

Глава тринадцатая

— Доброе утро! — В дверях комнаты с чашкой кофе стоял Скотт, отпивая его маленькими глотками. Он уже готовился к выходу. — Кофе готов, можешь наливать.

Она не ответила. Наверное, он ждет объяснений по поводу вчерашнего. Не дождется. Если хочет, пусть спрашивает. Эйлин нечего скрывать, но она не собирается лезть на рожон — Скотт ведь никогда не оправдывался!

— Так ты мне ничего и не скажешь?

Он явно ждал ответа.

— Нет.

— Как знаешь.

Он взял с комода ключи и положил в карман.

Ох уж это высокомерие! Эйлин откинула одеяло и встала. Ночная рубашка расправилась и свободно облегала ее тело при каждом движении.

Вдруг она заметила, что Скотт не сводит с нее глаз. Под маской скрывалось явное желание. Но, встретившись с женой взглядом, он вновь замкнулся и, отвернувшись, вышел из комнаты.

Эйлин ликовала! Он по-прежнему хочет ее! Но радостный всплеск тут же угас. Скотт никогда и не скрывал своего влечения. Однако его вожделение ничего не меняет: секс — еще не любовь. А именно о любви, несмотря ни на что, мечтала Эйлин.

Из зеркала в ванной на нее смотрело задумчивое, грустное лицо. На что она надеется? Брак их все равно обречен, и настанет день, когда придется сказать «прощай». И незачем тосковать о несбыточном. Эйлин стянула рубашку и шагнула в ванну.

Перед выходом из дома Эйлин настиг телефонный звонок. Она с радостью узнала, что стала теткой, причем — дважды. Пэм родила незадолго до полуночи, а Коринна — на рассвете, обе — девочек. По дороге в больницу Эйлин купила в подарок малышкам двух белых плюшевых медвежат. Они были такие милые и трогательные, что девушка намеревалась взять и третьего, но потом опомнилась: ей ничего не светит — ни ребенок, ни муж, ни счастливая жизнь.

На глаза навернулись слезы. Эйлин поспешно вынула платок, радуясь, что никто не видел ее слабости. Нельзя расстраиваться, она же идет поздравлять молодых матерей.

В отделении для новорожденных бок о бок, завернутые в розовые одеяльца, лежали в кроватках маленькие мисс Крэнстон. Через окно палаты обе выглядели такими хорошенькими, что их тетка вновь ощутила приступ душевной боли.

С трудом оторвавшись от умилительного зрелища, Эйлин пошла в другой конец коридора, где в одной комнате лежали ее невестки.

Перебивая друг друга, они спрашивали родственницу, понравились ли той новорожденные.

Эйлин по очереди обняла Пэм и Коринну.

— Они очень славные! В жизни не видела таких миленьких крошек!

Эйлин оглядела палату — везде букеты цветов.

— Очень красиво, — заметила Эйлин.

— Вон те пунцовые розы — от Скотта, — показала Коринна. — Правда, он молодец? Или ты выбирала?

Эйлин посмотрела с удивлением.

— Нет, Скотт даже не упоминал об этом, я вообще не успела сказать о прибавлении в вашем семействе.