– Когда в столицу? – ехидно спросил он. – Тихон ждет

– Завтра подумаем и решим, – перехватила инициативу разговора Любаша. – Отдохнем, приведем себя в порядок, отделаемся от твоего присутствия… А ты, скотина, когда в стойло?

Оскорбительные словечки Владик пропустил мимо ушей. Услышишь – нужно реагировать, а из его памяти, наверное, не выходил никелированный пистолет Любаши.

– Отчаливаю ровно через полтора часа, – картинно вскинул он руку с часами. – Проедусь по тем же адресам, соберу плату за пакеты. Пельмень сейчас свою долю притащит… До встречи у Тихона, – угрожающе добавил он. – Честно говоря, не хотелось бы мне оказаться на вашем месте… Шеф, когда обозлится, зверем становится – синяками и шишками не отделаетесь… Всего, молодожены!

Лучше бы мы не встретились с Владькой. Настроение быстро катилось вниз, стремление пожить в городской гостинице потеряло прелесть и остроту.

Тихон ни за что не смирится с потерей отвергнутой любовницы, пущенной теперь в «оборот». А когда узнает об исчезновении фальшивой пачки денег, вообще озвереет. Через дядек и теток, продавцов и официантов, охотников и золотоискателей станет разыскивать беглецов и не успокоится до тех пор, пока не увидит их у своих ног.

Не сговариваясь, мы с Любашей пошли в кассовый зал покупать билеты до Читы… или подальше. Нас гнал страх перед расплатой, перед шайкой преступников и убийц. Поскорей покинуть Иркутск. Пока Владька не встретился с Пельменем и не узнал об исчезновении денег.

Сейчас вопрос стоит так: кто кого обгонит – мы или нас? В нём заложена не просто опасность поимки – сама жизнь.

Глава 6

1

Кадровик леспромхоза, носящий мудреную кличку Ижица, оказался дотошливым и нудным человеком. Опять же, как и в случае с Пельменем, прозвище кличка точно определяет сущность человека, Ижица вертит мой паспорт перед подслеповатыми глазами, по несколько раз перелистывает его, вчитываясь в каждую букву, придирчиво изучает печать, шевеля губами, декламирует номер и фамилию. Мне кажется, что он даже принюхивается на предмет присутствия в документе подозрительного запаха.

– Значит, Никаноров Николай Иванович, – бубнит он. – прописан в Москве… Ага, вот она, прописочка!… По какой причине покинули столицу, не выписавшись?

– Решил подработать. В Москве, сами знаете, сейчас трудно…

– Так, так… Подработать – это неплохо, сам бы согласился, но некогда. От заработка разве что дураки отказываются… А где работали, хочу спросить, в столице?

– На стройке…

Не иначе как черт дернул за язык. Ведь дал в руки кадровику кончик ниточки – потянет и появится на поверхности вместо Никанорова инженер строитель Чернов…

– Смею спросить о должности…

– Каменщик, – вспомнил я профессию отца. – Образование…

Снова я оплошал! Сказать бы – неполное среднее, ремесленное училище. Так нет, сработала долголетняя привычка!

– Инженер… Безработный инженер, – поспешно добавил я – Поэтому и переквалифицировался в каменщики… Не сидеть же на иждивение жены…

– Да, конечно, я понимаю, – выразил равнодушное сочувствие Ижица. – Кстати, о жене… Какая специальность у супруги?

Чего не спрашивал, того не спрашивал. Все знаю о Любаше, все ее беды и радости, прошлое – во время долгих наших бесед она разложила передо мной будто карточный пасьянс… А вот о специальности и образовании – ни слова.

– Специальность – жена, – перевел я острый вопрос в шутку.