– Он у меня непробиваемый, – с гордостью оповестила хозяйку Любаша, кутаясь в пуховый платок, охотно подаренный Дарьей Павловной. Именно подаренный, а не выделенный временно, как

полушубок мне. – Его измором не взять… Одно слово – бывший «извозчик»…

– Извозчик? Это как же понимать прикажешь? Около лошадей приставлен был, что ли?

Проговорившаяся Любаша растерялась. Она такая же непутевая и нескладная, как и я – брякнет, а после подумает.

– Кличку она мне такую придумала, – бросился я на выручку. – Фантазерка, одно слово… Скажите, Дарья Павловна, как пройти к магазину?

– К чему тебе магазин то? Вроде одеты, обуты, подхарчиться у нас есть чем… Зря швырять деньги – не след. Чай, они не найдены – тяжким трудом заработаны…

Хозяйки ничему не удивлялись. Приняли, как должное, выдумку| о грабителе, похитившем в поезде весь наш багаж, включая полушубки, шапки, шарфы. Поохали, не без того, посетовали на бандитов, у которых – ни совести, ни чести. Расспрашивать о подробностях не стали.

Дарья Павловна порылась в своем «гардеробе» и тут же снабдила постояльцев предметами первой необходимости.

А теперь удивляется – зачем нужен магазин?

– На вашем иждивении сидеть не будем, – сказал я, не дожидаясь обещания кормить, поить. – В первую очередь, как пройти к продовольственному магазину. Как он у вас именуется: универсам, гастроном?

– Один у нас. Как желаешь, так и называй. Там и вещи разные, и чего покушать имеется… Вот только цены кусаются злыми собаками, что ни день – выше да хуже… Ежели бы не огород, на моей пенсии да на приработках Дарьюшки – недели не просидишь, оголодаешь… Ну что ж, голубоньки, прогуляйтесь, поглядите на нашу лесную столицу. Магазея в самом центре находится, около конторы…

Вышли мы с Любашей, и медленно пошли по улице поселка к так называемому центру. Морозец – под тридцать, не меньше, но ветра нет, и он дрожи не вызывает. Зато так легко дышится, что забываешь о холоде.

Дома, закутанные в снежные шали, дремлют под серым небом. Широченная улица обозначена колеей, по которой, бодро попыхивая дымком, пробирается трактор, да двумя тропками для пешеходов.

Со всех сторон поселок стиснут дремучим лесом, огромным, таинственным, заповедным. Деревья великаны заросли снежными кудрями и бородами, развели во все стороны ветки руки, нагруженные белыми валиками. Будто защищают людей от непрошеного вторжения. Однако нам не до местных красот.

Липовые паспорта выдержали проверку на прочность, признаны настоящими. Предстоит проверить фальшивые деньги. Это намного опаснее – заподозрит продавщица либо кассир, и звякнет куда надо – мигом загремим под следствие. Пойди докажи, что, мол, попали пустышки случайно, на рынке одарили сдачей, в той же Чите… Кто поверит в этот вымысел?

Чем ближе магазин, тем чаще мы останавливаемся, нерешительно переглядываемся, оттягиваем страшное время покупок. С собой взяли немного – двадцать «бумажек», остальное спрятали под матрас, Тайник, конечно, для дураков, при обыске не спасет, но на душе спокойней.

Первым посетили отдел промышленных товаров. Не ходить же всю зиму в хозяйкиных вещах!

К окошку кассы я подходил на подгибающихся ногах. По спине сбегали струйки пота. Любаша осталась у прилавка, упаковывая купленные полушубки и валенки. Паковать положено продавщице – по моему, Люба просто трусила, ее удерживал у прилавка страх перед немолодой, суровой кассиршей.

– Триста восемьдесят, – протянул я деньги, будто вручил просьбу о помиловании. – Дешевые у вас вещи, – неловко пошутил для того, чтобы отвлечь женщину от разглядывания купюр.