Те кивнули.

– Фредрика позвонит в библиотеку в Фарсте, – продолжал Алекс. – Кроме того, я хочу, чтобы мы продолжали распутывать обстоятельства гибели Каролины Альбин. Узнайте, не объявился ли кто‑нибудь, кто спрашивал о теле, его же хоронить надо. Может, у нее был парень, о котором мы ничего не слышали. Свяжитесь снова с больницей и ищите, ройте!

Фредрика кивнула, довольная.

Алекс оглядел свою группу чуть рассеянным взглядом.

– Вот, собственно, и все.

– А полицейский? – удивленно спросил Петер. – Мужик с Норрмальма, с которым говорил Тони Свенссон?

– Его я сам найду, – сказал Алекс. – Следующее совещание сегодня в четыре.

И тут в дверь громко постучали, и заглянул парень из следственного отдела городской полиции.

– Я только хотел сообщить информацию о Мухаммеде Абдулле, с которым вы с Фредрикой беседовали в Шерхольмене на прошлой неделе, – сказал он и посмотрел на Алекса.

– Ну и что? – ответил нетерпеливо Алекс.

– Он мертв, – сказал следователь. – Вышел вчера по делам и не вернулся. Жена позвонила в полицию вечером, но ей ничем не смогли помочь вплоть до сегодняшнего утра. Его нашли с простреленной головой на парковке недалеко от дома.

Ужас и горе охватили Фредрику. Мухаммед был так любезен, так шел им навстречу, хоть и чувствовал угрожавшую ему опасность. И вот его больше нет.

Алекс сглотнул.

– Черт, – тихо выругался он.

– Это еще не все, – сказал следователь. – Вчера вечером мужчина, совершавший пробежку вдоль залива Бруннсвикен, заметил в воде тело мужчины. Тело было невозможно опознать, но первые результаты экспертизы говорят, что его застрелили из того же оружия, что и Мухаммеда Абдуллу в Шерхольмене.

Для Алекса, лежавшего не смыкая глаз рядом с женой, ночь длилась бесконечно. Мысль о Лене жгла словно огонь. Он обещал себе попытаться поговорить с ней на выходных, но не смог. Или не посмел.

«А вдруг она больна? Вдруг это Альцгеймер? – переживал он. – Что мне тогда делать?»

Страх парализовал его. Вот бы она сама взяла и рассказала, что стряслось! Потому что у него не хватало духу, чтобы спросить самому.

Фредрика буквально ворвалась в дверь – сначала живот, а потом все остальное. Буквально за месяц до родов она словно ожила.

– Я только хотела сказать, что сейчас поеду в Дандерюд.

– Начало многообещающее, – отозвался Алекс.

– И еще я позвонила в библиотеку в Фарсте, – продолжала она, – они обещали перезвонить. У них нет сохраненных данных в компьютере, им надо посмотреть в журнале регистрации.

Парень из криминалистического отдела прервал их, постучав в дверь за спиной Фредрики.

– Да? – резко сказал Алекс.

– Мы тут кое‑что нашли, когда занимались абонентским договором супругов Альбин.

– Гм?

– Письменное заявление с просьбой отключить домашний телефон Якоба и Марьи Альбин было послано в «Телию» за неделю до убийства, и по документам договор телефонного обслуживания должен был быть расторгнут во вторник двадцать шестого февраля, то есть в тот день, когда они погибли.

– Кто подписал заявление? – спросил Алекс.

– Сам Якоб Альбин. Который, кроме того, расторг контракт и с мобильным провайдером, в день собственной смерти.