– А мобильный жены?

Техник‑криминалист прокашлялся.

– Он был включен до утра среды, после этого абонент был отключен. Кем – непонятно.

– На него кто‑нибудь звонил? – спросил Алекс.

Техник кивнул.

– С того момента, как мы изъяли телефон, мобильный оператор зарегистрировал только два входящих звонка: один с неизвестного номера в Бангкоке и один от прихожанина, который, по всей видимости, не знал, что она скончалась.

– В Бангкоке? – удивилась Фредрика.

– Да.

– Он отключил все свои телефоны, – медленно произнес Алекс. – Зачем он это сделал?

– Если это сделал он, – вставила Фредрика.

– Вот именно, если это сделал именно он…

– Что, по всей вероятности, не так, – продолжала она. – Скорее всего, это сделало лицо, немного погодя отключившее номер Марьи.

– Отключить чужой номер довольно просто, – добавил техник. – Контрольные вопросы, которые там задают, касаются простых вещей вроде идентификационного номера и домашнего адреса.

Алекс кивнул, насупив брови.

– Вопрос вот в чем, – нервно сказал он, – зачем, черт возьми, это было так важно? Зачем понадобилось отключать их телефоны?

Техник откланялся, по коридору прошел уборщик. Фредрика кивком разрешила ему убраться у нее в кабинете.

Алекс взял рапорт о двух вчерашних огнестрелах, приведших к смерти двоих людей. Мужчина, найденный в Бруннсвикене, скончался, вероятно, за час до того, как его нашел бегун. Наверняка убийца не предполагал, что кто‑нибудь станет в полночь совершать пробежки по парку Хага, и не рассчитывал, что тело найдут так скоро. Что касалось Мухаммеда Абдуллы, он скончался двумя часами раньше мужчины в Хаге.

«То же оружие, тот же исполнитель? – думал Алекс. – Убийца по вызову?»

Фредрика словно прочитала его мысли:

– Думаю, мы можем исходить из того, что это одно и то же лицо в обоих случаях.

Алекс ждал.

– А связь с Якобом Альбином? Если она есть?

– Да, наверное, она все же имеется, – сказала Фредрика, раздумывая.

Потом предположила:

– По‑моему, их убрали как свидетелей. Вот вам и связь.

Алекс вытаращил глаза:

– Но зачем?

– Вот этого я тоже никак не пойму, – грустно ответила Фредрика. – Мухаммед Абдулла нам ясно дал понять, когда мы с ним встречались, что боится за свою жизнь, и вот теперь мы видим, что у него были для этого причины. Якоб Альбин тоже имел основания бояться, но вопрос в том, понимал ли это он сам.

– Именно, – согласился Алекс. – И почему Мухаммед Абдулла так страшно боялся? А потому, что, во‑первых, считал, что ему стала известна некая деликатная информация, а во‑вторых, опасался, что полиция начнет расследовать его контакты с нелегальными перевозчиками беженцев.

– А деликатная информация касалась новой сети нелегальных перевозчиков, и он успел сообщить ее Якобу, – добавила Фредрика.

– Якоба в одном из писем настойчиво убеждали прекратить поиски. Означает ли это, что он активно искал сведения, которые для него не предназначались?

– Логично.

– Но можно ли считать это связью? – усомнился Алекс. – Ведь для беженцев сам по себе факт существования лучшей и менее затратной альтернативы продажным полубандитам – это хорошо.

– Конечно, – согласилась Фредрика, – было бы весьма странно, если люди, которые перевозят беженцев на таких щадящих условиях, одновременно были бы замешаны в убийстве пастора.