– Но на этот раз ты опасаешься, вдруг мы захотим поговорить о других делах, и тебе известно так же хорошо, как и нам, что таких дел не так уж много.

Он снова откинулся на спинку стула, словно символически давая слово Тони Свенссону. Но Тони молчал, и лицо его сделалось непроницаемым.

– Мы полагаем, что ты ходил к Якобу Альбину не потому, что он вмешался в твои дела, а потому, что тебе это поручили,  – медленно произнес Петер. – Единственное, что мы хотим знать: кто этот человек и что ты должен был сделать или сказать. – Ловя взгляд Тони Свенссона, он смахнул ладонью со стола невидимую пыль. – Якоб Альбин и его супруга были найдены с простреленными головами, – отчетливо проговорил он, понизив голос для большей доверительности. – Нам с коллегой будет крайне сложно не привлечь тебя по этому делу в качестве подозреваемого в подготовке убийства, если ты не дашь нам веских оснований этого не делать.

Тони Свенссон молчал, и его адвокат осторожно положил ему на руку свою ладонь. Тони стремительно отдернул руку.

«Дело дрянь, – подумал Петер. – Его, должно быть, запугали до смерти. Он больше боится встречи со своими заказчиками, чем срока за подготовку убийства».

– Чем тебе пригрозили, если ты расскажешь о них? – спросил Юар, словно прочел мысли Петера. – Тебя запугали, сказали, что заставят замолчать? Или только пообещали избить до полусмерти?

Все равно никакого ответа. Но теперь Петер видел, как на скулах у Тони заходили желваки.

– Я видел в твоих документах, что у тебя есть дочь, – начал он.

Чем вызвал недвусмысленную реакцию.

– Не смей ее трогать! – заорал Тони Свенссон и вскочил с места. – Не смей!

Юар и Петер остались сидеть.

– Сядь, пожалуйста, – мягко попросил Юар.

Петер посмотрел Тони в глаза.

– Они сказали, что возьмутся за нее? – спросил он. – Пообещали, что сделают что‑то с ней, если ты проболтаешься?

Тони Свенссон обмяк, словно проколотый воздушный шарик. Не глядя ни на кого из присутствующих, он оперся локтями о стол и уронил голову на руки.

– Это так, Тони? – спросил Юар.

И получил наконец безмолвный кивок в ответ.

Петер с облегчением вздохнул.

– Мы можем ей помочь, Тони, – произнес он. – Мы можем помочь вам обоим. Только если ты будешь говорить с нами…

– Да ни хрена вы не можете, – хрипло сказал Тони. – И нечего гнать, что вы можете хоть кого‑то из нас от них защитить. Дохлый номер.

Петер и Юар посмотрели друг на друга – впервые за все время допроса.

– Нет, можем, – твердо сказал Петер, – и к тому же можем это сделать хорошо. Лучше, чем ты.

Тони Свенссон устало засмеялся.

– Ну, если ты и сам веришь в эту пургу, значит, вообще не догоняешь, в чем фишка, – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Моя единственная защита, мой единственный шанс не откинуть коньки и уберечь дочь – это не трепаться тут с вами. Понял, да? Если ты правда хочешь мне помочь, то выпусти меня отсюда на фиг, раз и навсегда!

Стул чуть скрежетнул по полу – адвокат шевельнулся.

– Нам нужно всего лишь имя, – сказал Юар. – Это все, остальное мы сделаем сами.

– Да если я назову вам эту паскуду, то не останется ничего «остального»! – заорал Тони Свенссон. – Да и не знаю я никакого имени, видел одну‑единственную уродскую рожу.

– Этого будет достаточно, – сказал Петер, – в таком случае ты можешь его, по крайней мере, опознать.