|
Мост бесшумно встал на свое место. - Мари!.. Шателар на другой стороне постоял еще с минуту у порога, возвратился в кафе и закрыл дверь. Теперь - уже Мари ступила на порог, ни разу не обернувшись. Она потянула за дверную ручку и оказалась внутри, в табачном дыму, тепле, шуме, круговерти. Она принесла с собой немного уличного холода, и мужчины глазели на нее, но Мари приняла безразличный вид; со спокойным лицом, но запыхавшись, она прошла повесить на крючок пальто. Из-за короткой пробежки ее сердце стучало. Тряпкой она вытерла какой-то стол, не более грязный, чем прочие, а ее взгляд все это время искал Шателара, которого не было видно. Словно желая ответить на этот взгляд, он позвал из соседней комнаты, постукивая монетой по блюдцу, и Мари подошла к хозяину: - Вы приготовили счет? Позади стойки, за выставленными на полке бутылками, висело плохонькое зеркало, серое и кривое, и Мари, бросив в него взгляд, увидела вытянутое бледное лицо, пряди волос, спадавшие на него, сбившийся набок белый воротничок. Она даже не попыталась его поправить, но по ее лицу скользнуло что-то вроде улыбки. - Сорок два франка пятьдесят сантимов в полдень... Семнадцать франков за выпивку... Сорок шесть за ужин - рыбаки никогда не заходили во вторую комнату, предназначенную для постояльцев. Середину ее занимала голубая фаянсовая печь, и Доршен вытянул обутые в сапоги ноги к огню. Шателар же стоял со странной и не очень искренней улыбкой на губах. Может быть, и Мари в этот момент была искренна не больше него? Она с какой-то поспешностью положила счет, держась на расстоянии от Шателара. - У вас нет мелочи? Он послал ее разменять деньги. Это удивило ее; она предполагала, что он ей что-нибудь скажет. Она снова окунулась в табачный дым соседней комнаты, где старший Вио болтал без передышки, пересчитала мелочь, возвратилась и сделала вид, будто уходит, не дожидаясь чаевых. - Вот! - спокойно произнес Шателар, протягивая десятифранковую монету. Она взяла ее, сунула в карман передника и застыла, изо всех сил стараясь не отвести взгляда: Шателар смотрел ей прямо в глаза, и она не хотела показаться ему смущенной. - Значит, это он? Как бы Мари ни владела собой, она не смогла удержаться от улыбки и только усилием воли сумела стереть ее с лица. - Кто? - Ты не понимаешь, что я имею в виду? - Нет! - Ты часто встречалась с ним за таможней? Ей хотелось, чтобы он мог видеть ее лицо. Она не опустила голову. Ее ноздри трепетали, глаза блестели. - Каждый раз, как мне удавалось. - Уж не он ли только что получил взбучку от своего отца? - Может, и так... Я не обратила внимания. Совершенно очевидно, Шателар был не в своей тарелке и чувствовал, что не очень-то достойно вести такие разговоры да и вообще быть здесь, задерживаясь из-за девчонки и парня, который был в нее влюблен. Он обиделся на Доршена, по-дурацки подмигнувшего ему, как если бы речь шла совсем о других вещах. - И давно это началось? - Достаточно... - А ты его любишь? Он изобразил улыбку на лице и перешел на покровительственный тон, каким обычно говорят с детьми. - Большая любовь?. |
