— Й-йэ-э-эй! — в один голос завопили близняшки.

— Было очень весело, — заявила Долли. — Только собачку было жалко.

Мама и папа дружно заморгали. Папа даже отложил куриную ножку:

— Собачку?

Девочки кивнули.

— А вы разве не видели? — спросила Дэйл. — Те люди привели с собой черную собачку, а та возьми, да и сорвись с поводка…

— Она убежала, — добавила Долли. — Убежала и потерялась среди листьев.

— Надо же, а я все пропустила, — сказала мама.

— Разве вы не слышали, как те люди кричали: «Жевачка! Жевачка!»? — спросила Долли. — Так собачку зовут. Жевачка.

— А что потом? — спросил папа. — Вы нашли ее?

— Дэйл нашла, — сказала Долли. — Она все это время сидела неподалеку. Надыбала где-то кусок тыквенной корки, и грызла.

— Видно, недаром ее назвали Жевачкой, — прокомментировал я.

Мама засмеялась, но к ней никто не присоединился.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — подытожил папа. И снова принялся за куриную ножку.

— А дяденька дал нам с Долли за это по доллару, — лучась от гордости, похвасталась Дэйл.

— Каждой по доллару? — воскликнула мама. — И что же вы с ними будете делать?

— Вы не можете их забрать. Мы их сбережем, а в городе купим «Twizzlers».

— Хороший выбор, — вставил я. Я люблю «Twizzlers».

Папа повернулся ко мне:

— Ты сегодня тоже проделал хорошую работу. Неужели тебе не понравилось?

— Не особо, — признался я.

Он вздохнул.

— Знаю, знаю. Я должен был переменить свое отношение. Но мне нужно рассказать вам то, что я слышал.

Мне страшно хотелось рассказать папе с мамой историю, что поведал мне Хэйвуд — о ферме, кладбище и разгневанных мертвецах. Однако я сильно сомневался, что это подходящая тема для застольной беседы.

Но слово — не воробей. Я больше не мог держать это в себе.

Папа потянулся за стручковой фасолью. Показал на мою тарелку:

— Девин, ты почему не ешь?

— Я хочу рассказать вам, что я слышал. Об этой ферме, — сказал я. — Вы в курсе, что эту землю раньше использовали под кладбище?

Мама издала удивленный возглас:

— Чего-чего? Под кладбище?

Долли прищурилась:

— То есть, типа, с мертвецами?

— Именно, — сказал я. — Здесь было старое кладбище. Как раз там, где сейчас тыквенное поле.

— Бред какой-то. Где ты это услышал? — возмутился папа.

Прежде чем я успел ответить, в кухню вошла миссис Барнс. В руках она держала две увесистые сумки с продуктами. Папа поспешно встал, чтобы помочь ей донести их до кухонной стойки.

— Скажите, здесь ведь раньше было кладбище? — обратился я к миссис Барнс.

Миссис Барнс несколько раз моргнула. Разгладила ладонью на груди фланелевую рубашку.

— Ты, верно, наслушался разных историй, — сказала она. — Нельзя же верить всему, что болтают, сам понимаешь.

— Это мне Хэйвуд сказал, — возразил я.

Она засмеялась.

— Я же говорю, нельзя верить всему, что болтают. У моего мальчика необыкновенно развита фантазия.