— Уверен, — отрезал он. — Сегодня очередь Хэйвуда. Помоги мне с этими тыквами, ладно? Вытащи их из-под листьев, чтоб люди их видели.

— Э… хорошо, — буркнул я.

— Сегодня Хэллоуин, на случай, если ты забыл, — произнес папа. — Важнейший день для нас всех. Сегодня, Девин, мне как никогда требуется твоя помощь.

— Нет проблем, — опять буркнул я, не сводя глаз с кота.

Папа поспешил к другому ряду тыкв. Я нагнулся и ухватился за тыкву, наполовину скрытую под толстыми листьями. На ощупь тыква была холодной, словно провалялась всю ночь в морозилке.

Я поежился, когда порыв ледяного ветра всколыхнул вокруг меня листья.

И тут послышались шепотки. Тихие шепотки. И это был не ветер. Точно не ветер.

Я выпрямился и прислушался. Толстые зеленые листья дрожали и колыхались. И шептались.

Нашептывали мое имя.

Мне не померещилось. Я отчетливо слышал собственное имя. Листья шептали его, мягко ударяясь друг о друга.

— Девввввввин… Девввввввин…

— Кто там шепчет? — вскричал я. — Кто здесь?!

— Девввввввин… Девввввввин…

Шепчущие с придыханием голоса звучали вокруг меня. Окружали меня. Шептали отчетливо, подхваченные ветром, заглушая шелест и хлопанье листьев.

— Папа, ты это слышишь? — крикнул я. — Ты слышишь шепоты? Папа?

Он находился слишком далеко. Он даже не обернулся.

А я стоял посреди поля, скованный ужасом, окруженный длинными, отвратительными побегами, хлопающими листьями и холодными-холодными тыквами. И слушал…

— Девввввввин… Девввввввин…

16

Автомобили заезжали на парковку. Толпами валили семьи, желающие в последнюю минуту урвать подходящую тыкву.

Деваться было некуда. Я должен был, не обращая внимания на шепоты, помогать покупателям. А их нагрянуло столько, что я не имел возможности ни вздохнуть, ни присесть.

Я взглянул на мамин столик. Она уже успела продать все тыковки с нарисованными рожицами. Пироги тоже смели все до единого. У нее осталось лишь несколько баночек с тыквенным маслом.

Близняшки отрывались на всю катушку, болтая с посетителями, приветствуя вновь прибывших и веселя их забавными фразочками и ужимками.

Папа водил семьи среди плетей, направляя их к лучшим из оставшихся тыкв.

Все замечательно проводили время. Кроме меня. Я никак не мог расслабиться. Каждая жилочка в моем теле была напряжена.

Я держался настороже, все время ожидая, что вот-вот случиться еще что-нибудь. Шепоты прекратились. Не значило ли это, что дьявольские плети и тыквы готовятся нанести новый, страшный удар?

Когда я шагал через поле, относя тыквы для покупателей, то думал о мертвецах, погребенных глубоко под моими ногами. Я практически не сомневался, что они и слышат и чувствуют шаги множества людей, топчущих их могилы.

И я знал, что это лишь усиливает их гнев.

Плети произрастали из трупов далеко внизу. Мертвые посылали сквозь плети свою ярость… в те самые холодные, ледяные тыквы, что я держал в руках.

— Поможешь отнести это в мою машину? — обратилась ко мне молодая женщина в красном пальто и вязаной шапочке-ушанке. Она указала на колоссальных размеров тыкву, наполовину скрытую листьями.

— Нет проблем, — отозвался я. Обеими руками я поднял тыкву с земли и крутанул пару раз, отрывая от стебля. Весила она, наверное, целую тонну. Мне, как-никак, всего двенадцать, и я отнюдь не чемпион по поднятию тяжестей.

Но это была моя работа. Так что я покрепче обхватил руками эту громадину и…

…и к моему ужасу, твердая, холодная корка внезапно переменилась.