Он по-прежнему смотрел на кота.

— Не… не думаю, — повторил он.

— Ты должен прийти, — не сдавался я, цепляясь за его куртку. — После ужина. Приходи к дому. Я встречу тебя у черного хода. Прошу тебя.

Шепот сделался громче. Мне показалось, будто тыквы катятся по полю. Катятся ко мне.

— Девввввввин… Девввввввин…

Шепот звенел у меня в ушах.

17

Я не мог осилить свой ужин. Спагетти и тефтели. Тефтели казались мне похожими на маленькие круглые тыквы. А спагетти напоминали извивающиеся ползучие плети.

Когда миссис Барнс подала на десерт тыквенный пирог, я едва удержался, чтобы не заблевать весь обеденный стол.

Никто ничего не заметил. Все были слишком счастливы и взволнованны, чтобы меня замечать.

Все наперебой болтали, смеялись, шутили. Папа был в превосходнейшем расположении духа. Его затея с тыквенной фермой обернулась колоссальным успехом.

Я единственный за столом молчал. Я единственный знал о ужасах, творящихся возле нашего дома.

Через пару часов после ужина я отправился на двор, чтобы дождаться Хэйвуда. Стояла холодная, ветреная ночь. Полная луна низко плыла в темном небе.

Я прохаживался вдоль задней стены дома взад и вперед. Руки покрылись холодным потом. На ходу я прятал их в карманы джинсов.

Взад и вперед. Взад и вперед.

Где же он? Где?!

И тут я снова увидел плети. Несколько плетей поднялись над полем. Словно змеи поползли они по траве к моему дому.

Луна светила так ярко, что я отчетливо видел каждую линию, каждую впадинку, каждую трещинку на толстых плетях, когда они скользили ко мне.

То и дело они обвивали друг друга, сплетаясь и расплетаясь. И стремительно скользили вперед. И поблескивали в лунном свете.

Где же Хэйвуд? Он нужен мне. Где же он?!

В ужасе вытаращившись на приближающиеся плети, я вдруг уловил краем глаза еще какое-то движение. Там, где кончался наш задний двор, и начиналось тыквенное поле, что-то медленно поднималось из травы.

Может, это какая-то маленькая зверушка?

Нет.

Рука. Щурясь от яркого лунного света, я понял, что смотрю на человеческую руку. Она поднималась из-под земли.

Я видел ее совершенно отчетливо. Я видел, как зашевелились пальцы, словно бы разминаясь. Затем земля раздалась, и рука взметнулась к ночному небу.

Я разглядел тонкое запястье. Рукав куртки. А потом землю пробила вторая рука. Теперь их было две.

Вслед за ними показалась и голова. Голова поднялась из земли. А за нею… плечи.

Руки уперлись в траву. И чья-то фигура выбралась из-под земли… из-под земли!

Из могилы?

Кто-то выбрался из могилы?

Я не мог двинуться с места. Я не мог дышать.

Я видел, как он стер с лица землю. Как отряхивал перед куртки. Штанины джинсов.

Спотыкаясь, он двинулся вперед. Вышел на свет. И я узнал его.

Это был Хэйвуд.

18

Я затрепетал от ужаса. Я пялился на бредущую в лунном свете фигуру, пока перед глазами не поплыло.

Неужели Хэйвуд — живой мертвец? Неужели он один из трупов, погребенных под тыквенным полем?

Я терпеть не мог фильмы про зомби. Я всегда считал их дурацкими. Но сейчас я сам очутился в одном из них.

И вдруг я вспомнил. Я вспомнил, как спросил у Хэйвуда, где тот живет. Я спросил — а он показал рукой на тыквенное поле. Он сказал, что живет там вместе с отцом и еще кучей других людей.

А теперь он приближался, отряхивая с себя могильную грязь, шел через задний двор мимо наползающих плетей. Шел к дому, потому что я пригласил его.