Я предложила сообществу новую тему для дискуссии.

«Всем добрый вечер, нет ли информации о самочувствии уважаемой Светланы Петровны?» – обратилась я к коллективному разуму.

«Она еще в больнице», – написала Катя Челышева.

«Скоро выпишут, – добавила управдомша. – Может, даже завтра».

«То есть она уже в норме?» – уточнила я.

«В том состоянии, которое в ее случае считается нормой, – съязвил вечно злой Лешка Барабанов. – Хотя кого-то другого заперли бы в дурку».

«Побольше уважения, когда говоришь о матриархе нашего дома», – потребовал дядя Боря Трошин.

Барабанов вышел из чата – психанул, наверное.

«Я навещала СП сегодня, – написала Маринка, сократив имя-отчество всем известной старушки до минимума. – Она уже бодрячком, только ничего не помнит о последних событиях».

«С ккакого ммента? – заинтересовался Максим Петрович. У него даже в чате язык заплетался, видимо, дед был уже хорош.

«Надеюсь, с момента ГКЧП, – написал дядя Боря. – Все последующее я и сам бы забыл с удовольствием».

«Давайте не будем о политике, – попросила боязливая Маринка. – Хватает проблем и в одном нашем доме. А СП не помнит только последние три-четыре дня».

«Какая ты молодец, Мариночка, что навестила в больнице одинокую бабушку! – подольстилась к управдомше Вера Седнева. – А мы все даже не подумали проявить внимание и участие».

«Да нам пора специального навещателя назначать, – съязвила Челышева. Или, скорее, ее муж с телефона жены – Катька не такая ехидная, как Василий. – У нас уже трое нуждающихся во внимании и участии. СП, ТВ и АЗ».

СП – Светлана Петровна, ТВ – Татьяна Васильевна, АЗ – Алина Золотухина – расшифровала я. Другие тоже с этим не затруднились.

«К АЗ как раз ТВ регулярно наведывалась, как ближайшая соседка», – написала управдомша.

«Пора организовать что-то вроде профкома, – конструктивно предложил дядя Боря. – Чтобы кто-то занимался всеми этими делами с больными и усопшими, их что-то много у нас стало».

«Этими делами занимаюсь я!» – поспешила заявить Маринка и через минуту позвонила мне на мобильный.

– Я не понимаю, как это понимать, а ты понимаешь?! – нервно затарахтела она. – Я разве плохо делаю свою работу, кого-то не устраиваю, какой еще профком?!

– Ты всех устраиваешь.

– Или я не в курсе болевых точек нашего дома?! Не вижу проблем? Не держу руку на пульсе? Давай, спроси меня хоть о чем, вот увидишь – я знаю все назубок!

– Правильно говорить «выучить назубок», а не «знать назубок», – автоматически поправила я.

И тут наконец из глубин моего подсознания вынырнула мысль, которая уже не первый день маячила расплывчатой тенью. Та, что смутно ассоциировалась с покойным соседом и его зубом.

Точнее, это был вопрос, и вполне резонный: кто, интересно, произвел такой небанальный апгрейд челюстного аппарата Золотухина? Не самолично же он пристроил себе в зуб капсулу с ядом? Для этого нужны были специальные инструменты и особые навыки. Не говоря о том, что требовался собственно яд.

– Мара, – перебила я причитающую управдомшу. – Ты, случайно, не знаешь, в какой клинике бабке Плужниковой по протекции Золотухина сделали новые зубы?

Не спрашивать же напрямую – услугами какого стоматолога пользовался сам покойный, такой вопрос Маринку удивит.