А я свой возглас изумления поскорей проглотила, чтобы добавить к сказанному опером немаловажное:

– …где была лечащим врачом Петра Золотухина!

И, ухватив за руки друга и подругу, потянула их вниз по ступенькам прочь от клиники:

– Коллеги, нам срочно нужно посовещаться!

Глава десятая

Экспресс-совещание мы провели в машине подруги, потому что у Касатикова в тачке кондиционера нет, а у Ирки – есть.

– Не подвела меня писательская интуиция, эти эпизоды – из одного сюжета! – похвалилась я. – Итак, что получается? Ядовитый зуб Золотухину организовала рыжая бестия Эмма. И ряженого бомжом убийцу Дорохова с его жутким грузом в трамвае по пути к пруду сопровождала она же, платила там за всех – за себя, за убийцу и за труп в мешке – своей собственной платиновой картой. И Эмму в том пруду нашли мертвой, как и Дорохова, с которым у нее незадолго до их общей смерти был секс… Я ясно излагаю, сюжет понятен?

– Не совсем. – Ирка почесала висок. – Складывается впечатление, что Эмма и убийца Дорохова были заодно. Но ведь факт сексуального контакта доказывает, что Эмма и Дорохов являлись парой? Если да, почему она помогала убийце избавиться от тела своего любовника?

– И почему тот, кому она помогла, убил ее точно так же, как Дорохова? – Я добавила свой вопрос.

Касатиков внимательно слушал.

– Чьей же она была подругой, эта Эмма? Дорохова или убийцы? – Наша любительница душераздирающих телесериалов вырулила на близкую ее сердцу любовную линию.

– Вот об этом ты сейчас и разузнаешь в «Сиянии»! – Я развернулась к Касатикову – мы с ним сидели сзади, а Ирка – за рулем. – Там на рецепции такая милая девушка скучает, читает любовные романы – я заметила мягкий томик с полуголой парочкой на обложке у нее под столом. Думаю, она с удовольствием обсудит чужие сердечные дела, нам бы только снять чью-то строгость и сердитость…

– Девушка вовсе не выглядит строгой и сердитой, – возразила Ирка.

– Речь не о ней.

Я протянула руку и бесцеремонно разворошила прическу Касатикова. Зачесала пальцами челку направо, налево… Суровый опер от этого душечкой не сделался.

– Нет, тут без мастера не обойтись. – Я повернулась к подруге. – Ириш, на соседней улице парикмахерская есть, я видела. Давай туда. А рядом цветочный магазин, можно будет букет взять…

Подруга молча повернула ключ в замке зажигания.

– Какая еще парикмахерская? Какой цветочный магазин? Зачем? Наш оперативный бюджет таких трат не предусматривает! – заволновался старлей.

– Ничего, зато наш предусматривает! – Ирка похлопала себя по карману, оттопыренному бумажником, и двумя руками взялась за руль.

Через несколько минут она высадила меня и Касатикова у вынесенного к дороге щита с изображением томной волоокой дамы с копной парикмахерских кудрей, а сама поехала дальше – в цветочный магазинчик.

– Это же женская парикмахерская, – уперся было Макс.

– Прайс видишь? «Дамы – от 300 р., джентльмены – от 250 р.», – я похлопала по щиту-раскладушке. – Тут универсальные мастера, шагай смелее.

Меня, правда, насторожил крайне невысокий ценник, но я не стала на этом фиксироваться. Не в барбершоп же друга вести, на это и Иркиного оперативного бюджета не хватит.

Парикмахерская располагалась в полуподвальном этаже обычной пятиэтажки и выглядела под стать ценам – затрапезно-непритязательно. Труженицы ножниц и фена в заведении были сплошь предпенсионного возраста, так что лично я бы там обслуживаться не рискнула, чтобы не получить прическу в стиле шестидесятых годов прошлого века.