|
– Эта история Гудвина, – пробормотал Кремер, – я имею в виду его рассказ – что вы о ней думаете? Вулф немного приоткрыл глаза. – Сдается мне, то, что произошло потом, подтверждает ее. Не думаю, чтобы она подстроила все это, – он ткнул пальцем в сторону кабинета в противоположном углу прихожей, – с единственной целью подтвердить его слова. Я склонен верить ему. – Согласен. Мне нет нужды напоминать вам, что я хорошо знаю вас и Гудвина. Поэтому меня больше всего интересует вопрос, какова вероятность того, что через день другой вы вдруг не вспомните, что ей и раньше доводилось бывать у вас, и еще кое кому из гостей или нескольким сразу, и что у вас уже был клиент или что то в этом роде. – Вздор, – сухо сказал Вулф. – Даже если бы дело обстояло таким образом – а оно так не обстоит, – вам не стоит тратить на подобную чепуху время, тем более что вы знаете нас. Пришел полицейский, чтобы сообщить о звонке от члена депутатской комиссии. Другой принес новость, что Хоумер Карлайл поднял шум в гостиной. Тем не менее Вулф продолжал сидеть с закрытыми глазами, но я догадывался о его состоянии по тому, что его указательный палец то и дело выписывал маленькие круги на полированной поверхности стола. Кремер наблюдал за ним. – Что вам известно, – вдруг резко спросил он, – об убийстве Дорис Хаттен? – Только то, что писалось в газетах, – ответил Вулф, – и то, что мистер Стеббинс случайно сообщил мистеру Гудвину. – Это была намеренная случайность. Кремер достал сигару, поднес ко рту и впился в нее зубами. На моей памяти он так и не выкурил ни одной сигары. – Для расследования эти дома с автоматическими лифтами годятся еще меньше, чем дома без лифта. Никто никого не видит входящим или выходящим. И тут человеку, который платил за квартиру, повезло. Возможно, он умен и предусмотрителен, но, кроме этого, ему сыграло на руку и то, что с ним никогда не сталкивались так, чтобы потом суметь подробно описать его внешность. – Может быть, мисс Хаттен вносила деньги сама. – Я уверен в этом, – согласился Кремер, – но откуда она брала их? Впрочем, это не похоже на случайность. Хаттен жила в квартире всего два месяца, и когда мы узнали, насколько тщательно человек, который платил за нее, скрывал себя, мы решили, что, вероятно, он и поместил ее туда именно с этой целью. Вот почему мы сообщили в газеты все, что нам удалось узнать. Вдобавок газеты могли создать впечатление, будто нам известно, кто он, и будто бы он настолько важная персона, что нам не по зубам. Кремер переместил сигару из одного угла рта в другой. – Подобные вещи всегда задевали меня, но, черт побери, для газет это обычная практика. Большая он шишка или нет, но убийца не нуждался в нас, чтобы скрыть себя. Ему самому все слишком хорошо удалось. Теперь, если верить тому, что Синтия Браун рассказала Гудвину, она имела дело именно с тем человеком, который платил за квартиру Дорис. Мне неприятно говорить вам, что я думаю по поводу того, почему в таком случае преступник находился здесь и почему все, что он сделал, было… – Вы немного преувеличиваете, – снисходительно поправил я. – Убийца не находился здесь, а оказался. Кроме того, я отнесся к ее рассказу с недоверием. Кроме того, Синтия приберегала подробности для мистера Вулфа. Кроме того… – Кроме того, я знаю вас. Сколько мужчин было среди этих двухсот девятнадцати цветоводов? – Будем считать, что немногим более половины. – И как вы относитесь к этому? – Я не в восторге от них. |
