|
Среди служащих полиции немало таких, которые мне нравились и которыми я восхищался, или таких, к которым я не испытывал теплых чувств и которых переносил с трудом, и только один, которому я собирался когда нибудь надрать уши. Любому понятно, что я намекаю на Роуклиффа. Лейтенант был высок, строен, красив и неимоверно усерден. – Мы закончили, сэр, – важно сказал он. – Все на месте и в полном порядке. Мы были особенно аккуратны с содержимым выдвижных ящиков стола мистера Вулфа и даже… – Моего стола! – закричал Вулф. – Да, вашего стола, – самодовольно улыбаясь, подтвердил Роуклифф. Кровь бросилась Вулфу в лицо. – Ее убили там, – резко сказал Кремер. – Вы нашли хоть что нибудь? – Пожалуй, нет, – признался Роуклифф. – Конечно отпечатки пальцев нужно еще проверить и подготовить лабораторный отчет. В каком виде нам оставить кабинет? – Опечатайте, а завтра посмотрим. Задержитесь здесь вместе с фотографом. Остальные могут уходить. Скажите только Стеббинсу, чтобы прислал сюда эту женщину, миссис Ирвин. – Орвин, сэр. – Подождите, – возразил я. – Что опечатайте? Кабинет? – Конечно, – ухмыльнулся Роуклифф. Я решительно повернулся к Кремеру: – Вы не сделаете этого. Мы там работаем и живем. Там, наконец, все наши вещи. – Продолжайте лейтенант, – кивнул Кремер Роуклиффу, тот повернулся и вышел. Во мне кипел гнев и желание наговорить Кремеру много обидных слов, но я знал, что должен сдержать их. Вне всякого сомнения, это была самая большая пакость, которую Кремер когда либо сделал нам. Теперь слово было за Вулфом. Я взглянул на него. Он сидел белый от бешенства, и так плотно сжал губы, что их не было видно. – Расследование есть расследование, – вызывающим тоном сказал Кремер. Вулф произнес ледяным тоном: – Ложь. Это не расследование. – Это мое расследование – для таких случаев, как этот. Ваш кабинет теперь не просто кабинет. Это место, где было сыграно больше хитрых трюков, чем в любом другом месте Нью Йорка. Когда в нем, после беседы с Гудвином, убивают женщину, причем у нас нет других свидетельств, кроме его слов, – в таком случае расследование должно начинаться с опечатывания. Голова Вулфа подалась на дюйм вперед, и он немного выпятил нижнюю челюсть. – Нет, мистер Кремер. Я скажу вам, что это такое. Это злобный выпад тупой душонки и замкнутого, завистливого ума. Это трусливая мстительность уязвленной посредственности. Это жалкие потуги… Дверь открылась, чтобы пропустить внутрь миссис Орвин. Если миссис Карлайл сопровождал муж, то миссис Орвин сын. Выражение его лица и манеры претерпели столь заметные изменения, что я с трудом узнал его. Наверху тон и лицо младшего отпрыска Орвинов выражали презрение. Сейчас его глаза, словно отрабатывая сверхурочные, смотрели открыто и сердечно. Он перегнулся через стол к Кремеру, протягивая руку: – Инспектор Кремер? Я столько слышал о вас! Меня зовут Юджин Орвин. – Он посмотрел направо. – Сегодня я уже имел удовольствие встречать мистера Вулфа и мистера Гудвина – раньше, еще до того, как произошло убийство. Это просто ужасно. – Да, – согласился Кремер. – Садитесь. – Одну минуту. Будет лучше, если я останусь стоять. Я хотел бы сделать заявление от имени моей матери и от своего и надеюсь, что вы позволите мне. Я член коллегии адвокатов. Моя мать чувствует себя неважно. По просьбе ваших людей пришла в кабинет вместе со мной, чтобы опознать тело мисс Браун, и это было ужасным потрясением для нее. |
