– Сейчас ты готова сделать это как жрица.
Шиада молча кивнула. Нелла прошлась по лицу преемницы мягким ощупывающим взглядом и, поднявшись, вышла. Она сделает все, как надо – теперь сомнений в душе Первой среди жриц не осталось.
* * *
Короли Архона – Старый и Молодой – задержались оба, и к Летнему морю вышли позже, чем планировали. Агравейн с трудом передвигал войско: хотя многие после столь стремительной и успешной кампании спешили домой, праздновать хотелось всем, и массовые пьянки случались регулярно. К тому же дорога в Архон лежала через княжество Змееносца, бывшее герцогство Ладомар, где надлежало сразу и без лишних церемоний установить свою власть. Удгар в Аэлантисе, осведомленный гонцом сына, заранее предпринял несколько шагов в этом направлении, однако приказы из новообретенной столицы едва ли могли быть услышаны во вражеской земле. Требовались решительные меры, осуществленные на месте, так что Агравейн проторчал у захваченного донжона покойного Тарона Ладомара почти неделю. Княгиня Лоре, удостоенная высокого титула в неполные тринадцать лет, дала присягу династии Тандарион. Всех подозрительных «советников», трущихся около молодой леди, Агравейн велел держать под наблюдением. В качестве наблюдателя с крупным вооруженным подразделением отрядил Лота – давнего и близкого друга, которому, как и Вальдру, единственно доверял за пределами семьи.
После смерти Астальда.
Когда молодой король с охраной вышел, наконец, к Летнему морю, Удгар со свитой уже был здесь. Наскоро обменявшись новостями, Агравейн обвел взором водную гладь.
– Ладьи еще не было?
Удгар мотнул, было, головой, но тут Агравейн уловил в отдалении легкое движение, и совсем скоро, будто из ниоткуда соткалась в воздухе удлиненная ладья из беленого дуба, бесшумно скользящая по воде. В ней было всего двое гребцов из числа младших жрецов, которые хранили обет молчания – как было всегда – и одна жрица. И еще до того, как лодка пристала к берегу, Агравейн потерял дар речи.
Шиада стояла в середине суденышка, гибкая и величавая, как рука Судьбы. Облаченная в черное жреческое платье и черный плащ, защищавший от не по летнему холодного ветра, покрытая капюшоном, как покровом Нанданы, она смотрела прямо на двух королей, без слов приглашая к великому острову. Её лицо, белое, словно омытая веками дождей известь на утесах вокруг Ангората, светилось на фоне черного одеяния, а обсидиановые глаза, смотревшие не моргая, мерцали как Завеса.
И глядя в них, Агравейн более не узнавал никаких прежних выражений в лице, знакомом до скрежета в груди.
– Храмовница ждет, – сообщила жрица. Приглядевшись, теперь и Удгар отчетливо вспомнил это лицо.
– Ты же…
Шиада отвернулась, не отвечая, показывая, что готова отплыть. Старый король затих, нахмурился. Затем отдал несколько распоряжений охранникам и мотнул головой. Агравейн поднялся на ладью первым.
* * *
До слуха королей не доносилось ни звука, пока ладья рассекала водную гладь. Шиада присела у носа лодки, ожидая нужного момента, и по тому, как она держалась, мужчины понимали, что к разговору сейчас не располагает ничто. Хотя, видят все Боги, Агравейну сводило даже позвоночник, от желания схватить Шиаду за руки и заговорить. Поэтому, если вдруг и случался какой нибудь едва уловимый шорох или всплеск, Агравейн вздрагивал всеми мускулами сразу, будто надеясь, что вот сейчас, вот именно теперь Шиада непременно что нибудь скажет.
Наконец, Часовые, каменные исполины, восставшие меж утесов, врезавшихся в Летнее море с востока и запада, стали достаточно велики. Хотя на взгляд Удгара до сведенных под небесами копий было еще далеко, Шиада поднялась на ноги.
От фигуры женщины раскатилась волна необъяснимой силы, и всех мужчин в лодке так обдало холодом, что на миг стало трудно вдохнуть. |