— Да я этим только и занят, Владислав Анжеевич, — с самым простодушным видом отозвался Шумилов. В ответе его содержалась толика яда: поляк Гаевский давно русифицировал свое отчество в Андреевич.

— То есть вы настаиваете на том, что задержание Дементия Кочетова — дело рук младшего помощника квартального надзирателя Пивоварова? — поинтересовался Иванов, как бы подытоживая разговор.

— Категорически.

— Хорошо, Алексей Иванович, а что это за приписка в вашем письме насчет агента в штатском?

— Ваш точильщик ножей, гримированный в деда Никифора, немного переборщил. Видно, что он молод.

— В самом деле? Как же вы это заметили?

— По мимическим морщинам. У него по краешкам глаз при улыбке мало морщин, на пятидесятилетнего деда никак не тянет. Вы же знаете правило… — Шумилов имел в виду хорошо известное полицейским всего мира наблюдение, согласно которому количество морщин в уголках глаз равно количеству полных прожитых десятилетий минус единица.

— Ну-у-у, это правило срабатывает не всегда, — заметил Гаевский.

— Разумеется, не всегда. Но неужели вы скажете, господа, что в этот раз я ошибся?

Ответом Шумилову был долгий вздох Иванова.

— А что это, Алексей Иванович, вас вдруг потянуло в дом, где была убита Сарра Беккер? — как бы между делом поинтересовался Гаевский.

— Мимо проходил, господин сыщик.

— Плохой ответ, Алексей Иванович.

— Напротив, очень хороший. Вы же не думаете всерьез, что я, юридический консультант «Общества взаимного поземельного кредита», обязан вам отчетом?

Сыщики переглянулись. Разговор явно приобретал остроту, совершенно для них ненужную. В принципе, Шумилов мог попросту выставить сыскных агентов за дверь. У них не было ни малейших оснований подвергать его допросу.

— Алексей Иванович, по-моему, мы ведем себя вполне корректно, — осторожно заметил Гаевский. — Что мешает вам ответить тем же?

— Господа, по-моему, я также вполне корректен. Быть может, вы позволите задать мне встречный во-

прос?

— Задавайте, — кивнул Иванов.

— Кто направил вашего человека в дом, где находится касса Мироновича? Неужели Путилин?

Сыщики снова переглянулись, после чего Иванов молча кивнул.

— А что насторожило Ивана Дмитриевича?

— В общем-то вы пытаетесь проникнуть в тайну следствия, — пробормотал Гаевский, но Иванов неожиданно резко его осадил:

— Владислав, обожди! Если ты хочешь, чтобы господин Шумилов ответил на твои вопросы, ответь на его. По крайней мере, это справедливо. Что касается Путилина, то… Скажем так, он не поверил в то, что Сарру Беккер убил Миронович. Он ведь достаточно хорошо знает Мироновича, еще по тому времени, когда тот работал в полиции. Путилин высказался примерно так: Миронович старый, хитрый полицейский лис, он вполне может убить человека, но никогда не бросит труп в собственной ссудной кассе. Путилин заподозрил, что Мироновича «подставили».

— Понятно, — усмехнулся Шумилов. — И ваш человек теперь ходит кругами вокруг кассы, так сказать, нарезает дурака, прислушиваясь к сплетням, и пытается выяснить, не велось ли за кассой скрытого наблюдения. А что думает следователь Сакс по этому поводу?

— А следователь Сакс ничего не знает о нашем агенте, — буркнул Гаевский. — Следователь почивает на лаврах и ждет, что не сегодня-завтра Миронович начнет «колоться».

— Ну-ну, пусть ждет.

Шумилов встал со стула, подошел к большому книжному шкафу, из которого извлек бутылку темного, почти черного стекла, затем поднос с маленькими рюмашечками.