-- Тепель, бабушка, -- говорит он, -- вы садитесь и не плиставайте к нам, -- ведь он увидел своими брильянтиками, что я собираюсь его потискать.

   -- Отлично, сэр, -- говорю я, -- в такой прекрасной компании я, разумеется, буду слушаться, -- и села в кресло, которое для меня поставили, а сама так и трясусь от смеха.

   Но вообразите мое восхищение, когда майор принялся выставлять вперед и называть вещи на столе одну за другой, и до того быстро -- как фокусы показывают.

   -- Три кастрюли, -- говорит, -- щипцы для плойки, ручной колокольчик, вилка для поджаривания хлеба, терка для мускатного ореха, четыре крышки от кастрюль, коробка для пряностей, две рюмки для яиц и доска для рубки мяса... сколько всего?

   И малыш сейчас же кричит в ответ:

   -- Пятнадцать: запишем пять, доска для мяса в уме, -- а сам то в ладоши хлопает, то ножонки задирает, то на стуле пляшет.

   Затем, душенька, они с майором принялись все с той же изумительной легкостью и точностью складывать столы и кресла с диванами, картины и каминные решетки -- с утюгами, самих себя и меня -- с кошкой и глазами мисс Уозенхем, и как только подведут итог, мой "розочка с брильянтами" то в ладоши хлопает, то ножонки задирает, то на стуле пляшет.

   А майор-то как гордится!

   -- Вот это голова, мадам! -- тихо шепчет он мне, прикрыв рот рукой. Потом говорит громко: -- Теперь перейдем к следующему элементарному правилу... которое называется...

   -- Читание! -- кричит Джемми.

   -- Правильно, -- говорит майор. -- Мы имеем вилку для поджаривания хлеба, картофелину в натуральном виде, две крышки от кастрюль, одну рюмку для яиц, деревянную ложку и две спицы для жаренья мяса; из всего этого для коммерческих надобностей требуется вычесть: рашпер для килек, кувшинчик из-под пикулей, два лимона, одну перечницу, тараканью ловушку и ручку от буфетного ящика. Сколько останется?

   -- Вилка для поджаливанья хлеба! -- кричит Джемми.

   -- В числах сколько? -- спрашивает майор.

   -- Единица! -- кричит Джемми.

   -- Вот это мальчик, мадам! -- тихо шепчет мне майор, прикрыв рот рукой. Потом продолжает:

   -- Теперь перейдем к следующему элементарному правилу... которое называется...

   -- Множение! -- кричит Джемми.

   -- Правильно, -- говорит майор.

   Ну, душенька, если я начну рассказывать вам подробно, как они умножали четырнадцать поленьев на два кусочка имбиря и шпиговку или делили чуть не все, что стояло на столе, на грелку от щипцов для плойки и подсвечник для спальни, получая в остатке лимон, то голова моя закружится и будет кружиться, кружиться, кружиться, как кружилась тогда. Поэтому я сказала:

   -- Прошу извинить, что обращаюсь с просьбой к председателю, профессор Джекмен, но, мне кажется, пора прервать лекцию, потому что мне необходимо крепко обнять этого молодого ученого.

   На что Джемми кричит со своего стула:

   -- Бабушка, ласклойте луки, я на вас плыгну!

   И я раскрыла ему объятия, как раскрыла свое скорбное сердце, когда его бедная молодая мать лежала при смерти, и он прыгнул на меня, и мы долго обнимали друг друга, а майор, который прямо лопался от гордости, что твой павлин, тихо шепчет мне, прикрыв рот рукой:

   -- Не к чему повторять ему мои слова, мадам, -- и вправду не к чему, потому что слова майора были очень отчетливо слышны, -- но вот это мальчик!

   Таким образом Джемми рос себе да рос и начал уже ходить в школу, но продолжал учиться под руководством майора, и нам было так хорошо, что лучше и быть не может, а что касается меблированных комнат, то им привалило счастье: они, можно сказать, сдавались сами собой, и будь их вдвое больше, все равно все были бы сданы, но все-таки пришлось мне в один прекрасный день нехотя и через силу сказать майору:

   -- Майор, знаете, что мне нужно вам сказать? Нашего мальчика надо отдать в пансион.