Я чуть склонил голову, не пытаясь спорить. Вместо этого сдержанно усмехнулся:

— Идея с монастырём, кстати, не так уж плоха. Если подать правильно, прозвучит почти благородно.

Отец не отреагировал, а я вытянул перед собой руку, провёл ладонью в воздухе, как будто чертил заголовок:

— «Искупление через покаяние». Согласись, звучит убедительно. Увлекательно. Можно будет даже нанять художника для иллюстраций — я в рясе, на фоне восхода…

Он утомленно вздохнул. Словно решил не спорить, потому что не видел в этом смысла. Медленно откинулся в кресле, положив одну руку на подлокотник, а другую на колено. Пальцы чуть подрагивали от сдерживаемой усталости.

— От тебя стало слишком много неприятностей, — сказал он негромко, без обвинений, скорее просто констатируя факт. — И каждый раз прикрывать эти неприятности становится всё труднее. Возможно, ты этого не чувствуешь, но времена меняются. Сейчас за такое поведение легко можно потерять место, не только в канцелярии, но и в любом ведомстве. А кому-то и вовсе попасть под надзор. Или того хуже…

Я слушал не возражая. И когда Арсений закончил, спокойно ответил:

— Как юрист могу тебя заверить, что я уже совершеннолетний. И полностью дееспособный. Так что за свои поступки отвечать готов сам. Без твоей опеки.

— И пока до этого не дошло, — продолжил отец, не повышая голоса, — отправляйся-ка ты, Николай, подальше от столицы.

Он говорил спокойно, даже чуть мягче, чем прежде, будто принял какое-то решение и теперь просто ставил меня перед фактом. Я посмотрел на него, ожидая продолжения, и он устало добавил:

— Пока ты валялся без сознания, пришло письмо с назначением. Ты временно утверждён в должности регента в небольшом княжестве на границе империи.

Я удивленно приподнял бровь. Назначение на такую должность не делалось легко. И уж точно происходило такое не по доброй воле совета. Регент — это не просто административная фигура. Это человек, который принимает практически все решения, касающиеся княжества. Я явно не подходил на эту роль. Потому что был молод и только закончил университет. А опыта в управленчестве у меня практически не было. Поэтому я спокойно уточнил:

— Это как?

Отец молча потянулся к столу, взял один из листов, аккуратно расправил его:

— Всё просто, — отозвался он, протягивая мне документ. — Пару дней назад скончался твой дядюшка.

— Эвона как, — нахмурился я, точно зная каждого своего родича до пятого колена. Великих князей в роду нашей молодой семьи вроде не было.

— Третья вода на киселе, по материнской линии, — отмахнулся отец. — У него не осталось прямых наследников. Ни детей, ни признанных бастардов. Ты — ближайший родич по крови. Возраст у тебя подходящий. Статус позволяет. Так что совет счёл возможным назначить тебя регентом.

Я взял лист. Бумага была плотной, с характерным сухим запахом свежей типографии. В верхнем углу красовался герб совета. Внизу стояли подписи и печать. Всё официально. Временная должность сроком на полгода.

Отец, не дожидаясь, пока я дочитаю, продолжил:

— Если за шесть месяцев твоего регентства объявится бастард или близкий родственник, ты уступишь ему свое место. А если нет — ну, будешь исполнять обязанности до тех пор, пока не назначат кого-то постоянного. Временная мера, как они выразились. Чтобы не нарушать традицию правления по праву крови.

Я рассеянно кивнул, всё ещё держа в руках письмо. Теплую от пальцев бумагу, с сухим, канцелярским текстом о назначении. Почерк был размашистый, но чёткий. Судя по нему, решение не было спонтанным. Всё выглядело продуманным и согласованным. Именно это и вызывало наибольшие подозрения.

Право крови действовало в Империи с древнейших времён.