— Господин Киров тоже не станет предъявлять вам претензий, — послышался голос от двери.

Я невольно поморщился. Гаврила умел появляться неожиданно. Ни шагов, ни скрипа дверей. Просто в какой-то момент слуга в этом доме оказывался рядом. Как будто был в комнате всё это время.

Я повернул голову. В дверном проеме, сложив за спиной руки, стоял высокий мужчина, как всегда прямой, сдержанный, почти без эмоций на лице.

— Ладно, мне пора, — тут же отозвался лекарь. Он говорил быстро, уже в движении. — Если будут жалобы на самочувствие — зовите.

Он не стал прощаться. Просто поправил рясу, перехватил саквояж и направился к выходу. У двери разминулся с Гаврилой, чуть кивнув, в знак приветствия. Слуга проводил его взглядом, коротким и нейтральным, как будто просто отметил кто вышел из комнаты и в каком состоянии.

И как только лекарь исчез в коридоре, Гаврила вошёл в комнату, едва слышно прикрыв за собой дверь.

— Угораздило же вас, мастер, — качая головой, негромко проговорил слуга, подходя к кровати.

— Главное, что остался жив, — махнул рукой я. — И даже, вроде бы, цел.

— Святая правда, — с лёгким вздохом отозвался он. Уточнил:

— Как вы себя чувствуете?

Я не сразу ответил. Осторожно подвигал сначала плечами, потом шеей. Всё отзывалось нехотя, но почти без боли. Сел, на кровати опустив ноги на пол, который оказался довольно прохладным. И тихо ответил.

— Я в порядке. Только тело затекло. Но в целом ничего не болит. Лекарь говорил, что мне сильно повезло. Его предшественник успел прочистить и закрыть рану ещё на месте.

Гаврила кивнул:

— Вы потеряли много крови. Почти сутки были без сознания. Лекари по очереди вливали силу, разгоняли кровоток, чтобы не было провала. И следили за вашим состоянием.

Я кивнул, не сразу. Потом, помедлив, поднял на него взгляд:

— А та девушка? — спросил негромко. — Что с ней?

Вопрос прозвучал почти машинально, но внутри поднималась тревога — не вспышкой, а глухим эхом. Как будто я снова стоял у забора, сжимая чужую ладонь в темноте.

Гаврила нахмурился. Лоб пересекла неглубокая складка, но взгляд остался ровным. Несколько секунд он молчал, будто что-то обдумывал, а потом проговорил:

— Про девушку мне ничего не известно. С вами хочет побеседовать Арсений Сергеевич.

Я на мгновение прикрыл глаза. Потом осторожно открыл их снова и, не слишком надеясь на чудо, уточнил:

— Он уже в курсе, что я пришёл в себя?

Слуга медленно покачал головой:

— Лекарь, что дежурил у вашей постели, наверняка уже доложил, что вы очнулись. Так что да, мастер, он уже знает.

Я с трудом удержался, чтобы не выругаться. Лекарь наверняка был обязан доложить старшему семьи то, что нерадивый сын очнулся. Неохотно кивнул. Вставать не хотелось. Но откладывать тоже было нельзя. В доме такие вещи не прощались. Даже если ты только что очнулся после встречи с медведем.

Я сел на кровати, нащупал стопами обувь. Опёрся ладонью о матрас, выпрямился. Тело отзывалось плохо, но более-менее слушалось. Дал себе пару секунд, чтобы просто постоять, привыкая к новому положению.

— Что же, — выдохнул я негромко. — Идём.

Гаврила коротко кивнул и шагнул к двери. Я последовал за ним, стараясь идти ровно, не держась за стены.

Глава 3

Назначение

Глава семьи, Арсений Сергеевич, ждал меня в своём кабинете. Гаврила остановился у двери, как и положено, трижды постучал и выждал, и дождавшись приглушенного «войдите», открыл дверь:

— Арсений Сергеевич, ваш сын прибыл, — произнёс он, чуть склонив голову.

Из-за его плеча я увидел, как отец поморщился. Коротко, едва заметно, но достаточно, чтобы уловить настроение.