|
Мегрэ продолжал сидеть. Интересно было наблюдать за этими людьми, столь непохожими друг на друга. Порой казалось, что игра идет только между ними, без участия Мегрэ. Маленький Джон, такой резкий в начале беседы, отдал инициативу своему секретарю, который был моложе его лет на тридцать! И казалось, сделал это не по доброй воле. Он был унижен - это было совершенно ясно. И место уступил неохотно. - Принимая во внимание, что мысли вашего сына заняты одним-единственным человеком, то есть его отцом, принимая во внимание, что приехал он в Нью-Йорк, не предупредив вас... По крайней мере, я так думаю... Сомневаться не приходилось - это колкость. - ...есть все основания предполагать, что он получил о. вас тревожные известия. Остается узнать, что внушило ему тревогу. Не кажется ли вам, господин комиссар, что проблема заключается именно в этом? Будем рассуждать логично. Вы обеспокоены труднообъяснимым исчезновением молодого человека в момент прибытия в Нью-Йорк. Не будучи сведущим в вопросах сыска, руководствуясь элементарным здравым смыслом, я утверждаю: как только мы узнаем, кто спровоцировал поездку Жана Мора в Нью-Йорк, другими словами, кто дал ему телеграмму - какую точно, не знаю, но явно о том, что его отцу грозит опасность, ведь иначе ему не надо было бы ехать в сопровождении, простите, полицейского, - так вот, как только это будет установлено, будет нетрудно узнать и о том, кто заставил его исчезнуть... Во время этой тирады Маленький Джон подошел к окну, сел и, отодвинув занавеску, уставился на улицу. Силуэт его был так же резок, как черты лица. Мегрэ поймал себя на мысли: «Кларнет? Скрипка?.. Которым из двух J был этот человек в давнем бурлескном номере?» - Должен ли я расценивать ваше молчание, господин комиссар, как отказ отвечать? - Я предпочел бы поговорить с господином Мора наедине, - наугад бросил Мегрэ. Тот вздрогнул и повернулся к нему: - Я как будто уже сказал вам, что вы можете говорить в присутствии Мак-Джилла. - В таком случае прошу извинить, если я ничего не скажу. Тем не менее Мак-Джилл не собирался уходить. Он остался и чувствовал себя уверенно, как человек, который знает свое место. А не потерял ли Маленький Джон хладнокровие? В его ледяных глазах появилось что-то похожее на раздражение - и не только на раздражение. - Выслушайте меня, господин Мегрэ. С этим надо кончать. Будете вы говорить или не будете, мне все равно: что бы вы ни сказали, меня это мало интересует. Мальчишка, которого что-то напугало, побежал к вам, и вы очертя голову бросились в авантюру, в которой делать вам нечего. Этот мальчишка - мой сын. Он несовершеннолетний. Если он и исчез, то это касается только меня, и если я обращусь куда-то с просьбой его разыскать, то лишь в полицию этой страны. Мы не во Франции, и, пока здешние порядки не изменились, мои разъезды никого не касаются. Лезть в свои дела я никому не позволю и, если понадобится, сделаю все необходимое, чтобы заставить уважать мою полную и абсолютную свободу. Не знаю, выдал ли вам мой сын аванс. Если он об этом не подумал, скажите, и мой секретарь вручит вам чек для покрытия расходов на возвращение во Францию. Почему он метнул беглый взгляд на Мак-Джилла, как бы спрашивая у него согласия? - Я жду вашего ответа. - На какой вопрос? - О чеке. - Благодарю вас. - Еще одно слово, с вашего разрешения. Разумеется, вы имеете полное право жить в этом отеле сколько вам угодно - я здесь такой же постоялец, как и любой другой. |
