|
.. И говорите, пожалуйста, по-человечески». Но если бы Люсиль заговорила по-человечески, а Жермен трезво оценил свои воспоминания - разве у них нашлись бы силы, чтобы жить? - И всюду, где я их вижу, все то же самое... С нею оба, и оба отдают ей часть своей еды: у них же нет денег, чтобы оплатить полный обед... - Вы сказали, что турне продолжалось целый год? Она сделала вид, что борется с собой, с трудом открыла глаза и пролепетала: - Я что-то сказала?.. Простите, пожалуйста... Я была с Робсоном. - Я спросил вас, сколько времени продолжалось турне. - Больше года. Уезжали мы месяца на три, на четыре. Но это обычное дело. В дороге постоянно случается столько непредвиденного. К тому же деньги... Вечно оказывается, что заработано слишком мало, чтобы думать о возвращении. Ну и едешь дальше, из одного города в другой, а то и по деревням. - А вы не знаете, кто из них был возлюбленным Джесси? - Не знаю. Наверное, Джоаким. Это ваш брат, не правда ли? Я убеждена, что вы похожи на Джоакима. Он мне больше нравился, чем тот, другой, - он прелестно играл на скрипке. Нет, не на сцене - там-то он играл только фантазии. Но если мы случайно оставались дня на два в одной гостинице... Мегрэ представил, как в деревянной гостинице, где-нибудь в Техасе или в Луизиане, она штопает мужу черные шелковые чулки. И представил эту Джесси, которая смиренно питалась тем, что уделяли ей двое мужчин. - А вы не знаете, что с ними сталось? - Я уже говорила вам, что труппа распалась в Нью-Орлеане, - ведь импресарио нас бросил. Мы с Робсоном сразу получили ангажемент: наш номер пользовался успехом. А как другие раздобыли деньги на дорогу, я уж и не знаю. - И вы тотчас же вернулись в Нью-Йорк? - Кажется, да. Точно не помню. Но помню, что я снова увидела одного из «J» в конторе импресарио на Бродвее. Наверное, это было вскоре по возвращении. Я потому так думаю, что на мне было одно из платьев, которые я носила во время турне. Кто же из них это был? Меня удивило, что он был один. Их всегда видели только вдвоем. И вдруг Мегрэ совершенно неожиданно для присутствующих быстро поднялся с места. Ему казалось, что он и пяти минут не сможет больше пробыть в этой удушливой атмосфере. - Простите за вторжение, - сказал он, обращаясь к старику Жермену. - Если бы речь шла о цирке, а не о кафешантане... - повторял тот как испорченная пластинка... - Возьмите мой адрес, - говорила Люсиль. - Я еще даю частные консультации. У меня небольшая клиентура - все очень порядочные люди, которые мне доверяют. Вам я могу сказать правду: мне по-прежнему помогает Робсон. Я не всем могу признаться в этом - есть люди, которые боятся духов. Она протянула ему визитную карточку, которую он сунул в карман. Клоун бросил последний взгляд на пирог и взялся за шляпу. - Еще раз спасибо! Уф! Никогда еще Мегрэ не спускался по лестнице так быстро; выйдя на улицу, он вздохнул всей грудью: он чувствовал себя так, словно вернулся на землю, к людям, уличные фонари показались ему друзьями, с которыми он встретился после долгой разлуки. В лавках горел свет, шли прохожие; мальчик из плоти и крови прыгал на одной ножке по бровке тротуара. Правда, рядом с ним еще шагал клоун, который улучил-таки момент и жалобно пролепетал: - Я сделал все, что мог... Ну ясно - еще пять долларов! *** Вечером Мегрэ снова обедал с О'Брайеном во французском ресторане. |
