|
- Говорите, же... Да, вы любили ее, это понятно... Безнадежно любили. Ну да!,. Я же сказал, что все понимаю и даже, если угодно, верю вам... Ваш лучший друг... Вы готовы были отдать за него жизнь... С какой презрительной гримасой процедил он эти слова! - Все слабые люди так говорят, и однако это не мешает им бунтовать... Знаю, знаю, Вы не взбунтовались. Вы просто воспользовались случаем, так ведь?.. Нет, не она... Прошу вас, не надо говорить о ней так гадко. Она была молоденькой девушкой, а вы были мужчиной. Да... Отец Мора умер, я знаю. И Мора уехал... И вы вдвоем вернулись на Сто шестьдесят девятую улицу. Я не думаю, чтобы она была так уж глубоко несчастна... Что он не вернется?.. Кто ей это сказал?.. Чепуха! Это вы внушили ей эту мысль! Стоит посмотреть на вашу фотографию тех лет. Разумеется, прекрасно видел, она у меня есть. А у вас нет?.. Что ж, я пришлю вам экземпляр... Бедность?.. Он не оставил денег? А как он мог их оставить - ведь у него денег было не больше, чем у вас! Понятно. Вы не могли выступать в вашем номере без него. Но вы могли играть на кларнете в кафе, в кино, в крайнем случае, на улице... Вы так и делали? Что ж, и на том спасибо. Жаль только, что вы занимались и другими делами. О да, любовь, я понимаю... Но вы же отлично знали, что вы не один любили: ведь и Джесси любила, и ваш друг тоже!.. Ну а потом?.. Короче, господин Домаль! То, что вы говорите, смахивает на бульварный роман... Да, я знаю, почти десять месяцев. Не его вина, если его отец, которого все считали при смерти, не торопился покинуть этот мир. И если потом ему не сразу удалось уладить дела, в этом он тоже не виноват... Итак, вы заменили его на это время. А когда родился ребенок, вы так перепугались - ведь Джон написал, что он скоро приедет, - что обратились в приют... Вы клянетесь. Что?.. Хотите посмотреть, нет ли кого за дверью? Пожалуйста! И заодно выпейте стакан воды - по-моему, вам это необходимо. В первый раз в жизни Мегрэ вел допрос вот так - на расстоянии в пять тысяч километров, не видя подследственного. По лицу его струился пот. Он опорожнил уже две бутылки пива. - Алло!.. Это не вы, я знаю. Перестаньте твердить, что вы не виноваты. Вы заняли его место, а он взял да и вернулся. И вместо того чтобы сказать ему правду и попытаться удержать женщину, которую вы якобы любили, вы трусливо и подло вернули ее ему... Ну да, Жозеф... Вы оказались грязным, подленьким человечком, любителем поживиться на чужой счет... Не посмели ему сказать, что родился ребенок... Что вы говорите?.. Он не поверил бы, что это его ребенок?.. Подождите, сейчас я повторю то, что вы сказали. «Джон не поверил бы, что это его ребенок». Значит, вы-то знали, что ребенок не ваш... А?.. В противном случае вы не обратились бы к благотворительности? И вы заявляете мне об этом так спокойно?.. Я запрещаю вам вешать трубку, слышите?.. Не то я сегодня же засажу вас в тюрьму! Отлично... Может быть, потом вы и стали порядочным человеком или стали играть роль порядочного человека, но в ту пору вы были настоящим негодяем... И вы все трое по-прежнему жили на одной лестничной площадке. Джон снова стал для нее тем, чем были вы во время его отсутствия... Громче! Я не желаю упустить ни одного слова... Джон стал другим? Что вы хотите этим сказать?.. Ах, он стал беспокойным, нервным, подозрительным? Признайтесь, что для этого у него были основания... А Джесси хотела во всем ему признаться? Черт возьми! Для нее это было бы самое лучшее, не правда ли? Ну да, конечно, тогда вы этого не понимали... А Джон недоумевал, что происходит... Что? У нее глаза не просыхали? Мне нравится это выражение. Потрясающая манера выражаться. «У нее глаза не просыхали...» А как он узнал?.. Маленький Джон, казалось, хотел заговорить, но комиссар сделал знак рукой, чтобы он молчал. |
