|
– Она получала удовольствие? – Во всяком случае, когда женщина не получает удовольствия, она притворяется, что получает, а чем его меньше, тем больше она старается его показать. – Той ночью она была пьяна? – Как обычно. – А с хозяином? – С Фредом? Он вам говорил? Кузнечик помолчал, с серьезным видом осушил стакан. – Меня это не касается, – вымолвил он наконец. – Думаешь, хозяин увлекся? – Все увлекались. – И ты тоже? – Все, что я мог сказать, я сказал. Если хотите, – пошутил он, – всегда готов и нарисовать. Вы в «Пикреттс»? Мегрэ не стал дожидаться Кузнечика, собиравшегося на свой пост. Уже зажглись красные огни рекламы. На фасаде все те же фотографии Арлетты Окна и стеклянная дверь оставались зашторенными. Музыки не было слышно. Он вошел и увидел Фреда в смокинге. За стойкой бара Альфонси расставлял бутылки. – Я знал, что вы придете, – сказал он. – Верно, что нашли задушенную графиню? Он не мог этого не знать: убийство произошло в квартале. А может, новость уже сообщили и по радио. Два музыканта – один совсем молоденький с прилизанными волосами, другой – мужчина лет сорока с грустным болезненным видом – настраивали на эстраде инструменты. Заканчивал последние приготовления официант. Розы не было видно: ушла на кухню или еще не спустилась. Красный цвет стен и сдержанная розовая подсветка создавали атмосферу ирреальности. Казалось – по крайней мере так показалось Мегрэ, – что находишься в темной мастерской фотографа, и, чтобы освоиться, требовалось какое то время. Ярче блестели потемневшие глаза, а рисунок губ, съеденный светом, исчезал. – Если вы решили остаться, отдайте пальто и шляпу моей жене. Она там, в зале. Роза! – позвал Фред. Она вышла из кухни в черном атласном платье и маленьком вышитом передничке, унесла пальто и шляпу. – Надеюсь, вы не собираетесь садиться сейчас? – Девушки еще не пришли? – Сейчас спустятся – переодеваются. У нас здесь нет уборных, и они пользуются нашей спальней и туалетом. Знаете, я долго думал над вопросами, что вы мне задали утром. Поговорил с Розой. И мы пришли к выводу: все, что рассказала Арлетта, она узнала не от посетителей. Дезире, поди ка сюда. Лысый – волосы лишь полукругом обрамляли голову – Дезире смахивал на официанта кафе, известного по афишам лучших сортов аперитива. Он, должно быть, это знал и заботился о своем сходстве, даже отпустил бакенбарды. – Можешь говорить с комиссаром откровенно. Сегодня ночью ты обслуживал четвертый столик? – Нет, мсье. – Не видел двух мужчин – они были здесь недолго, – один из них уже в возрасте? И, подмигнув Мегрэ, Фред добавил: – Похож на меня. – Нет, мсье. – С кем разговаривала Арлетта? – Она долго сидела со своим молодым человеком. Потом выпивала с американцами. Вот, пожалуй, и все. Уже перед уходом они сидели с Бетти – заказали у меня коньяк. Это записано им на счет. Можете проверить. Арлетта выпила две рюмки. Из кухни вышла брюнетка. Бросив профессиональный взгляд на пустой зал, где, кроме Мегрэ, посторонних не было, она направилась к эстраде, села за пианино и тихо заговорила с музыкантами. Все трое обернулись на комиссара. Потом она дала музыкантам тональность. Юноша взял на саксофоне несколько нот, мужчина сел за ударные, и по залу поплыли звуки джаза. – Музыка должна звучать обязательно, – пояснил Фред. – Вполне возможно, что добрых полчаса никого не будет, но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы, входя сюда, посетитель столкнулся с тишиной или увидел людей, застывших как изваяния. |
