|
– Разумеется, и видел ее. Я в курсе – читал в газетах. С такими, как он, всегда просто. Несколько музыкантов подкреплялись перед работой кофе со сливками. Сюда же затесалась и парочка небезызвестных комиссару хулиганов, напустивших на себя смиренный вид. – Как она выглядела? – Как обычно в это время. – Она заходила каждую ночь? – Нет, изредка. Когда считала, что еще недобрала. Выпивала перед сном стаканчик другой чего нибудь крепкого, но долго не задерживалась. – Прошлой ночью тоже? – Она была какая то взвинченная, со мной не разговаривала. Да, кажется, и ни с кем, только заказала выпить. – А вы не заметили в баре пожилого мужчину, невысокого, коренастого, седого? Мегрэ не сообщал журналистам об Оскаре, поэтому в газетах о нем не упоминалось ни слова, но спрашивал Фреда. Возможно, Фред сказал Кузнечику, а тот… – Такого не видел, – ответил хозяин с чрезмерной уверенностью. – А вы не знаете никакого Оскара? – Их в квартале, должно быть, целая куча, но я не знаю ни одного, похожего на вашего. Чуть подвинувшись, Мегрэ оказался рядом с Кузнечиком. – Ничего мне не скажешь? – Нет, комиссар. – Прошлой ночью ты все время стоял у «Пикреттс»? – Почти. Прошелся раза два вверх по Пигаль, раздал проспекты. Заглянул и сюда за сигаретами для американца. – Оскара не знаешь? – Впервые слышу. Кузнечик явно не из тех, кто тушуется перед полицией или кем бы то ни было. А чтобы позабавить посетителей, подделывается под простонародный выговор и работает под мальчика. – И, конечно, не знаешь дружка Арлетты? – У нее был дружок? Ну и дела! – Не видел, ее когда нибудь ждали у заведения? – Случалось. Посетители. – Она ходила с ними? – Не всегда. Порой, чтобы отвязаться от них, заглядывала сюда. Хозяин беззастенчиво слушал и кивал, поддакивая. – Тебе не приходилось встречаться с ней днем? – Утром я сплю, а днем на скачках. – Кто ее подружки? – Они были приятельницами с Бетти и Таней, но не близкими. По моему, они с Таней недолюбливали друг друга. – Она никогда не просила у тебя наркотики? – Зачем? – Для себя. – Ни разу. Стаканчик другой пропустить любила, но не была наркоманкой. – Короче, ты ничего не знаешь. – Разве что одно: она самая красивая девушка, которую я когда либо видел. Мегрэ замялся, осматривая недоноска с головы до ног. – Ты за ней волочился? – Почему нет? Я за многими волочился, и не только за девицами, но и за богатыми посетительницами. – Что верно, то верно, – вмешался хозяин. – Не пойму только, почему за ним все бегали. Сам свидетель, как перед утром сюда приходили дамочки – не какие нибудь там старухи или уродины, – и ждали его часами. Широкий рот карлика, словно резиновый, растягивался в восторженной сардонической улыбке. – Значит, для этого были причины, – сказал он, сделав непристойный жест. – Ты спал с Арлеттой? – Я вам уже сказал. – Часто? – Во всяком случае, один раз. – Она тебе сама предложила? – Она поняла, что я ее хотел. – Где это было? – Разумеется, не в «Пикреттс». Знаете «Модерн» на улице Бланш? Дом свиданий, место, хорошо известное полиции. – Вот там. – Ну и как она, с огоньком? – Ничем не удивишь. – Она получала удовольствие? – Во всяком случае, когда женщина не получает удовольствия, она притворяется, что получает, а чем его меньше, тем больше она старается его показать. |
