|
– Кое что об Арлетте вы мне так и не сказали, – мягко упрекнул комиссар. Легкая улыбка тронула губы Фреда. – Догадались? – В определенном смысле. – Что ж, воспользуемся отсутствием моей жены. Жаль, конечно, малышку, но я не хотел много говорить о ней при Розе. Я, между нами, вряд ли бы бросил ее. Мы настолько привыкли друг к другу, что мне без нее не обойтись. Уйди я даже с Арлеттой, все равно рано или поздно вернулся бы. В туалетной комнате, где перед кабинками стоял телефон, раздался звонок, Мегрэ поднялся: – Это меня. Он не ошибся. Звонил Лапуэнт. – Вы были правы, шеф. Он сразу же на автобусе отправился к доктору Блоку. Вышел от него через несколько минут еще бледнее, чем раньше. Сейчас идет к площади Бланш. – Все в порядке? – В порядке. Не волнуйтесь. Мегрэ снова сел за столик. Фред ни о чем не спрашивал. – Вы рассказывали об Арлетте. – Я догадывался, что она из хорошей семьи, а из дома сбежала по дурости. Правда, Роза первой подметила кое какие детали, на которые я не обращал внимания. Подозревал я и то, что она моложе, чем утверждает. Наверняка поменялась документами с одной из подружек. Фред говорил медленно, словно получал удовольствие от приятных воспоминаний. Перед ними тоннелем вытягивалось погруженное во тьму кабаре, где в самом конце, возле двери, блестело под лампой красное дерево бара. – Постарайтесь понять то, что я скажу. Есть девушки, у которых в крови страсть к разным любовным штучкам. Мне попадались такие девственницы – ни одной профессионалке не угнаться. Арлетта совсем другое. Не знаю, кто был у нее первым, но перед ним я снимаю шляпу. У меня в этом деле богатый опыт, и уж если я говорю, что никогда не встречал подобной женщины, можете не сомневаться. Тот парень обучил ее всему. Он показал ей такие трюки – я диву давался. Это в моем то возрасте да при моей жизни, представляете! Дух захватывало. И она все проделывала с удовольствием, даю голову на отсечение! Как в постели с первым встречным, так и здесь, в своем номере, который вы, к сожалению, не видели. Я знавал чудачек лет под сорок – их забавляло возбуждать мужчин. Знавал девчонок, играющих с огнем. Но такой, как она, – никогда. Никогда такой азартной. Я плохо объяснил, понимаю, хотя это вряд ли можно объяснить. Вы расспрашивали меня о каком то Оскаре. Не знаю, кто он, да и существует ли вообще. Но, уверен, Арлетта была в чьих то руках, и держали ее крепко. Видимо, ей просто все надоело – вот она и предала. – Когда в четыре утра Арлетта появилась в комиссариате на улице Ларошфуко, она уже знала, что преступление будет совершено и жертвой станет графиня. – Но почему она заявила, что услышала об этом в «Пикреттс», из разговора двух мужчин? – Пьяна была, потому, может, и решилась на этот шаг. – Или набралась для храбрости. – Я все думаю, – задумчиво сказал Мегрэ, – об их отношениях с Альбером… – Кстати, это же один из ваших инспекторов. – Понятия не имел. Он ведь действительно влюбился. – Да я уж заметил. – В каждой женщине есть что то романтическое. Он уговаривал ее изменить жизнь, и Арлетта, если бы захотела, могла выйти за него замуж. – Вам не кажется, что потому она и охладела к Оскару? – Во всяком случае, взбунтовалась и отправилась в комиссариат. Но рассказала не все – оставила ему шанс выкрутиться, сообщила только имя да кое какие приметы. – В общем то, подло, не находите? – Уже в полиции она, видимо, пожалела о своем поступке. Ее задержали, чего она никак не ожидала, доставили на набережную Орфевр. |
