|
И не намерен это от вас скрывать. – Спасибо за откровенность, Леонард, – спокойно ответил Хейворд. – А если вы всерьез отнесетесь к моему предложению, звоните в любое время. Роско Хейворд вовсе не собирался делать ставку на “Нортэм стал”. После жестокого приговора, только что вынесенного Леонардом Кингсвудом, он никогда не согласится на это из самолюбия, хотя деньги и имели для него значение. А кроме того, он был преисполнен непоколебимой уверенности в том, что ему уготована главенствующая роль в “ФМА”. Вновь зазвонил телефон. Он снял трубку, и Дора Каллаган сообщила, что на проводе еще один директор: “Мистер Флойд Леберр”. – Флойд, – начал Хейворд тихим, серьезным голосом, – с глубоким прискорбием извещаю вас о постигшем нас горе… Глава 3 Не все покинули конференц зал с той же поспешностью, что Роско Хейворд. Некоторые задержались в коридоре и тихо беседовали, потрясенные услышанным. Алекс Вандерворт подошел к Эдвине и указал в сторону своего кабинета, находившегося рядом. Кабинеты руководителей банка располагались на том же этаже, что и конференц зал, – на 36 м, в административной башне. – Хочешь заглянуть ко мне на пару минут? – Да, с удовольствием, – ответила она. Алекса и Эдвину связывала давняя дружба. И несмотря на то что Эдвина, возглавлявшая центральное отделение “ФМА”, стояла на несколько ступеней ниже Алекса в банковской иерархии, он всегда держался с ней на равных, а в вопросах, касающихся ее “вотчины”, имел дело непосредственно с ней, минуя бюрократическую машину. – Алекс, – поддела его Эдвина, – должна заметить, ты совсем отощал. Добродушная улыбка осветила его гладкое, круглое лицо. – Бросается в глаза, а? Алекс Вандерворт был любителем вечеринок и приемов, знал толк в еде и винах. К сожалению, он быстро набирал вес. Периодически Алекс садился на диету, сейчас как раз был один из таких периодов. Словно по негласному соглашению, они нарочито избегали говорить о том, что сильнее всего волновало обоих. – Как в этом месяце идут дела в отделении? – спросил он. – Отлично. Я преисполнена оптимизма в отношении следующего года. – А что Льюис думает по этому поводу? Льюис Д'Орси, муж Эдвины, был владельцем и издателем популярного среди вкладчиков бюллетеня. – Он настроен весьма мрачно. Предвещает новое падение доллара. – Я с ним согласен. Видишь ли, Эдвина, беда американских банков заключается в том, что мы не поощряем вклады в иностранной валюте – швейцарских франках, немецких марках и так далее, – как это делают европейские банки. Мы идем навстречу только большим корпорациям, которые знают, как надавить. Что же касается средних и мелких вкладчиков, для них такие уступки делаются редко, если вообще делаются. Начни мы открывать счета в европейских валютах десять или даже пять лет назад, многие из наших клиентов не проигрывали, а выигрывали бы при колебаниях курса доллара. – А министерство финансов не будет возражать? – Вероятно, будет. Но под давлением общественного мнения оно пойдет на попятную. Это уже проверено. – Ты когда нибудь затевал разговор на эту тему – чтобы больше вкладчиков имели счета в иностранных валютах? – Однажды. Но безуспешно. Для нас, американских банкиров, доллар, каким бы слабым он ни был, остается святыней. А это все равно что зарываться головой в песок, люди же теряют при этом деньги. Лишь самые прозорливые догадались открыть счета в швейцарских банках, прежде чем доллар начал обесцениваться. |
