– Они ладили? – спросил Брунетти, а потом уточнил: – Буонавентура и Митри.

– Не слишком. Митри был женат на его сестре, так что им приходилось поддерживать отношения, но, похоже, им обоим это не нравилось.

– А вам известно что‑нибудь насчет убийства Митри?

Санди энергично затряс головой:

– Ничего. Совершенно ничего.

Брунетти выдержал паузу и осведомился:

– Здесь, на фабрике, ходили какие‑нибудь слухи?

– Слухи всегда ходят.

– Об убийстве, синьор Санди. Что говорили об убийстве?

Санди молчал – то ли пытаясь вспомнить, то ли взвешивая все «за» и «против». Наконец он заявил:

– Был слух, что Митри собирался выкупить фабрику.

– Почему?

– Почему был слух или почему собирался выкупить?

Брунетти глубоко вздохнул, стараясь не вспылить, и ровным голосом ответил:

– Почему он собирался выкупить фабрику?

– Потому что он гораздо лучше справлялся с бизнесом, чем Буонавентура. У этого в делах царила полная неразбериха. Он никому не платил вовремя. С документацией – вообще ужас. Я никогда не знал, когда будет готова к поставке очередная партия товара. – Санди неодобрительно и сурово покачал головой и стал похож на добросовестного бухгалтера, возмущенного финансовой безответственностью начальства.

– Вы сказали, что являетесь начальником производства на фабрике, синьор Санди. Значит, вы больше других знаете о ее делах.

Санди с готовностью кивнул, словно ему было приятно, что комиссар признает этот факт.

Внезапно в дверь постучали, она приоткрылась, и Брунетти увидел за нею Делла Корте, который знаками просил его выйти. Когда комиссар выглянул в коридор, Делла Корте сказал:

– Его жена здесь.

– Чья, Буонавентуры? – спросил Брунетти.

– Нет, Митри.

25

– Как она сюда попала? – удивился Брунетти. И видя, что этот вопрос вызывает у Делла Корте недоумение, уточнил: – В смысле, откуда она знала, что нужно ехать именно сюда?

– Она говорит, что живет сейчас у жены Буонавентуры и отправилась сюда, как только услышала о его аресте.

Брунетти из‑за утренних событий потерял ощущение времени и, взглянув на часы, с удивлением выяснил, что уже почти два часа дня: с момента ареста Буонавентуры и Санди прошло несколько часов, но он был слишком занят, чтобы это заметить. Он вдруг ощутил острое чувство голода и какой‑то легкий звон во всем теле, словно через него пропустили слабый ток.

Его первым движением было отправиться поговорить с вдовой немедленно, но он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, до тех пор пока он чего‑нибудь не съест и не уймет дрожь в мышцах. Что это – возраст или стресс? Стоит ли ему тревожиться? Ведь подобные признаки могли быть симптомом какой‑нибудь болезни.

– Мне нужно перекусить, – сообщил он Делла Корте, которого слова комиссара почему‑то так сильно удивили, что он даже не стал пытаться скрывать это.

– На углу есть бар. Вы можете купить там сэндвич. – Он проводил Брунетти до двери и показал, куда идти, после чего, сказав, что ему надо позвонить в Падую, вернулся в здание.

Брунетти добрался до бара, расположенного на расстоянии полуквартала, и заказал там сэндвич, который ему не понравился, и два стакана минеральной воды – выпив ее, он по‑прежнему испытывал жажду. Но дрожь прекратилась, и он стал гораздо лучше чувствовать себя, хотя все еще продолжал испытывать беспокойство, оттого что реакция на утренние события оказалась столь сильной.

Он вернулся в квестуру и там попросил номер мобильного Палмьери. Получив его, он связался с синьориной Элеттрой, велел ей бросить все дела и составить для него список всех телефонных переговоров Палмьери, а также Митри и Буонавентуры (с домашних и рабочих номеров) за последние две недели.