— Вы напрасно горячитесь, — прервал «главный», — я это не с неба взял, есть доказательное представление бухгалтерии. И вообще меня не интересует как и кому вы раздаривали казённое добро. У меня все. Вы свободны.

— Виктор Алексеевич, но…

— Алимов, не мешайте работать.

Сергей Алимович не помнил, как очутился в коридоре. Ему хотелось куда-то бежать, доказывать кому-то свою невиновность! Он не знал, куда и к кому надо бежать, где найти защиту от внезапно обрушившейся на него несправедливости, и топтался в тёмном коридоре.

— Сережа, ты забыл, возьми, — секретарша протянула ему сверток с шампанским, — не отчаивайся, Сережа!

Лучше бы она этого не говорила! Он схватил сверток и бросился вниз по лестнице, как будто за ним гнались.

Когда он пришёл домой, у палисадника стоял мотоцикл Мухтара, на котором тот должен был отвезти Славу на станцию. Сеня суетился у стола, нарезал большими кусками помидоры, огурцы, колбасу, хлеб — все гамузом. Мухтар мыл стаканы и чашки. Слава укладывал чемодан.

Они уже сели за стол, когда пришли Сашка с Люсей.

— Принимайте незванного гостя! — крикнул с порога Сашка. — Примете? — О Люсе он не говорил, она словно не шла в счёт.

За столом потеснились.

«Она всё знает, — подумал о Люсе Алимов, — и наверняка рассказала Сашке».

Люся старалась не смотреть в глаза Алимову, и он в этом видел подтверждение своей догадки. Она действительно знала все еще до прихода Алимова в лабораторию, хотела его предупредить, но он оборвал ее.

«Знает ли Дмитрий Иванович о самоуправстве «главного»? — думал Алимов. — Не может быть, чтобы он знал. Не может быть…»

Ещё через четверть часа пришёл Смирнов. Он был под хмельком, широким жестом поставил на стол бутылку «Игристого яблочного». Сочувственно пожал руку Сергею Алимовичу, сел рядом с ним.

— Помолчи, — шепнул ему на ухо Сергей Алимович.

— Понял. Чудак-человек, я не баба, — так же шепотом ответил Смирнов. — Ну, что ж, налейте бокалы, сдвинем их сразу!

Слава смотрел на Смирнова со странным чувством. Сегодня утром, в редакции, он увидел папку «Прометеи, добывающие огонь» на столе у Смирнова и, не в силах превозмочь любопытства, развязал тесемки. В папке лежали три стопы белой бумаги. На титульном листе первой стопки было начертано — «Книга первая»; на титульном листе второй стопки — «Книга вторая»; на титульном листе третьей — «Книга третья», и больше ни строчки…

Слава еще не успел осмыслить своего открытия, он только чувствовал, что это и смешно и страшно.

Смирнову не сиделось за столом, он видел по Славиному лицу, что тот еще ничего не знает об Алимове, и вертелся, как на горячих углях. Под предлогом «покурить и поговорить о делах редакции» он, наконец, вывел Славу в палисадник и сразу зашептал:

— Старик, ты знаешь, Алимова того, по боку!

— Что по боку?

— Сняли. Совсем. Уже приказ есть.

— За что?!

— За всё понемногу. Не справился старик. Но это между нами, это я тебе так, чтоб ты поласковее с ним попращался, обнадёжил, сам понимаешь. — Он блудливо оглянулся — кто-то вышел в коридор вагона — громко добавил:

— Да, старик, такие дела. Мне без тебя трудно будет, горячее время.

— Пора ехать, — раздался голос Мухтара.