|
- Я не разговариваю с немцами, - отрезал старик. По выправке француза Христиан понял, что перед ним старый кадровый офицер, привыкший командовать. Это впечатление усиливалось при взгляде на его морщинистое, огрубевшее и обветренное лицо. Старик повернулся к девушкам. - Шлюхи! - крикнул он. - Уж ложились бы поскорее, и дело с концом! - Вы бы лучше попридержали свой язык, капитан! - огрызнулась смуглая девушка. - Вы-то ведь не воюете! Христиан чувствовал себя очень неловко, но не знал, как поступить. Подобная ситуация не предусматривалась военными уставами, и нельзя же применять силу против семидесятилетнего старика. - И это француженки! - сплюнул старик. - Цветы немцам! Они убивают ваших братьев, а вы преподносите им букеты! - Но это же простые солдаты, - возразила девушка. - Они оторваны от дома, и все такие молоденькие и красивые в своей форме! Она бесстыдно улыбалась Брандту и Христиану, и Христиан не мог удержаться от смеха, услышав эти чисто женские доводы. - Ну хорошо, старина, - обратился он к французу. - Цветов у меня больше нет, и ты можешь возвращаться к своей выпивке. Христиан дружески положил руку на плечо старика, но тот яростно сбросил ее. - Не дотрагивайся до меня, бош! - крикнул он и пошел через площадь, свирепо отстукивая каблуками по булыжнику. - О ля-ля! - укоризненно покачал головой шофер Христиана, когда старик проходил мимо. Старик даже не взглянул на него. - Французы и француженки! - кричал он, направляясь к кафе и обращаясь ко всем, кто мог его слышать. - Стоит ли удивляться, что мы видим у себя бошей? Нет у нас ни твердости, ни мужества! Выстрел - и мы разбегаемся по лесу, как зайцы. Улыбка - и наши женщины готовы лечь в постель со всей немецкой армией. Французы не работают, не молятся, не сражаются - они умеют лишь сдаваться. Капитуляция на фронте, капитуляция в спальне... Уже двадцать лет Франция только этим и занимается и сейчас превзошла самое себя. - О ля-ля! - снова воскликнул шофер Христиана, немного понимавший по-французски. Он нагнулся, поднял камень и небрежно швырнул во француза. Пролетев мимо старика, камень угодил в витрину кафе. Послышался звон разбитого стекла, и сразу стало тихо. Старый француз даже не оглянулся. Он молча опустился на стул, оперся на ручку своей трости и с расстроенным видом, но по-прежнему свирепо уставился на немцев. - Зачем ты это сделал? - спросил Христиан, подходя к машине. - Да уж больно он расшумелся, - ответил водитель, здоровенный, безобразный и наглый детина - истинный шофер берлинского такси. Христиан терпеть его не мог. - Это научит их хоть немного уважать немецкую армию. - Не смей этого больше делать, - хрипло сказал Христиан. - Слышишь? Водитель слегка выпрямился, но промолчал, не спуская с Христиана тупого, нагловатого взгляда. Христиан отвернулся. |
