|
Он понял в конце концов, что жил не напрасно, что не для того он родился, чтобы растрачивать попусту время, обучая ходьбе на лыжах детей и богатых бездельников. Он приносил пользу и будет ее приносить - чего еще может требовать человек от жизни?! - Смотри-ка! - воскликнул Брандт, останавливаясь перед залитой лунным светом стеной церкви. Христиан взглянул на то место, куда указывал Брандт. В свете луны отчетливо выделялись написанные мелом крупные цифры: "1918". Христиан растерянно заморгал и покачал головой. Он понимал, что цифры имеют какое-то значение, но не сразу сообразил, какое именно. - Тысяча девятьсот восемнадцатый год, - заметил Брандт. - Да, они помнят. Французы помнят. Христиан снова взглянул на стену. Он внезапно почувствовал печаль и усталость; он был на ногах с четырех часов утра, а день выдался такой утомительный. Тяжело ступая, Христиан подошел к стене, поднял руку и стал медленно и методично стирать рукавом надпись. 5 Радио заглушало все остальные звуки в доме. Стояла солнечная июньская погода, свежая зелень покрывала холмы Пенсильвании, но Майкл почти не выходил из оклеенной обоями гостиной, обставленной легкой мебелью в колониальном стиле, и не отрываясь слушал ежеминутно прерываемые помехами одни и те же последние сообщения. Вокруг его кресла валялись газеты. Время от времени появлялась Лаура и с громким мученическим вздохом принималась подбирать их с пола и с подчеркнутой аккуратностью складывать в стопку. Но Майкл почти не замечал ее. Прильнув к радиоприемнику, он крутил ручки и вслушивался в голоса дикторов - сочные, вкрадчивые, напыщенные, твердившие снова и снова: "Покупайте препарат "Лайф-бой", уничтожающий неприятный запах!"; "Две чайные ложки на стакан воды перед завтраком, и вы будете чувствовать себя прекрасно!"; "Ходят слухи, что Париж обороняться не будет. Немецкое верховное командование хранит молчание о положении своих ударных частей, которые продвигаются вперед, почти не встречая сопротивления разваливающейся французской армии". - Мы обещали Тони, что сыграем сегодня в бадминтон, - кротко проговорила Лаура, появляясь в дверях. Майкл продолжал молча сидеть у приемника. - Майкл! - крикнула Лаура. - Да? - отозвался он, не поворачивая головы. - Ты понимаешь: бадминтон, Тони. - Ну и что же? - Майкл от напряжения сморщил лоб, пытаясь одновременно слушать и Лауру и диктора. - Но сетка-то еще не натянута. - Натяну позднее. - Когда позднее? - Да отстань ты ради бога, Лаура! - вскипел Майкл. - Я сказал - позднее. - Мне начинает надоедать это твое излюбленное словечко, - ледяным тоном ответила Лаура. На глазах у нее выступили слезы. - Да перестань же! - А ты перестань кричать на меня! - Слезы побежали по ее щекам, и Майклу стало жаль ее. |
