|
-- Матушка! О, матушка! -- восклицала она, умирая, задыхающимся голосом. На этот смертный, судорожный вопль отвечал из-за окошка адский хохот. И сквозь поднятую штору можно было заметить ужасное лицо Атар-Гюля, выглядывающее оттуда подобно змее. Он смеялся, жестокосердный негр! Но Женни не кричала более -- она умерла. -- Отопремте ей, довольно мы попугали бедняжку, -- сказал добрый Вилль. И он хотел отворить дверь, но не мог этого сделать, потому, что тело его дочери мешало ему. Испуганный, он сильно толкнул дверь и увидел... Свою дочь, лежащую мертвой на полу, а когда они вошли в комнату, то увидели змею, ползущую обратно в окошко. Теперь нам остается только объяснить, какое участие принимал Атар-Гюль в этом ужасном происшествии. Хорошо зная, подобно всем неграм, привычки всех животных этой страны, ему пришла мысль воспользоваться для своего мщения тем случаем, когда Теодорик велел отнести ему убитую змею в комнату Женни. Он знал, что эти гады живут всегда попарно, и что самец, возвратившись в свою нору и не найдя там своей самки, будет искать ее и поползет по ее следу... А потому он и волочил мертвую змею по траве, чтобы оставить на земле свежий кровавый след для привлечения самца. Что действительно и случилось. Самец, войдя в свою нору и не найдя там самки, пополз искать ее по следу, достиг окошка нижнего этажа дома колониста, у которого негр по дьявольской предусмотрительности своей еще раз раздавил змею, вполз наверх, проник в комнату, увидел там убитую самку, разъярился от злобы, смертельно уязвил Женни и потом обратно ушел в свою нору. Расчет Атар-Гюля был верен; ненависть почти никогда не ошибается. ГЛАВА IX Отъезд Через две недели после смерти Женни бедный Вилль сидел возле постели больной жены, а Атар-Гюль стоял у изголовья и обмахивал большим опахалом мух, беспокоивших госпожу Вилль. Жестокая болезнь, причиненная несчастьями и горестью, повергла ее в ужасное истощение и слабость. Однако она открыла глаза и, с нежностью и беспокойством взглянув на своего мужа, сказала: -- Бедная наша дочь!.. бедная Женни!.. я не переживу это!.. А Теодорик!.. Это ужасно!.. Он исчез и пропал неизвестно куда, после того как выбежал из комнаты, преследуя эту страшную змею!.. Колонист, стоя на коленях у кровати своей жены, молился, закрыв лицо руками. Он был возбужден от этого горестного забвения восклицанием негра: -- Господин!.. Господин!.. Хозяйка ваша умирает. И, действительно, наступал ее последний час... Она сделала знак, что хочет говорить. Колонист и негр слушали ее в безмолвии, сидя на коленях. -- Друг мой! -- сказала госпожа Вилль слабым и задыхающимся голосом. -- Оставь этот остров... Ужасные потери и разорение, причиненные тебе смертью всех твоих стад и большой части невольников, делают этот отъезд необходимым, не думай о поправлении своего состояния. |
