|
Но вернемся к рассказу. Я ответил капитану, что я не пастор и, к сожалению, не умею служить панихиду, но он бесцеремонно перебил меня: -- А чем вы зарабатываете на жизнь? Признаюсь, ко мне никогда еще не обращались с подобным вопросом, да и сам я никогда над этим не задумывался. Я опешил и довольно глупо пробормотал: -- Я... я -- джентльмен. По губам капитана скользнула усмешка. -- У меня есть занятие, я работаю, -- торопливо воскликнул я, словно стоял перед судьей и нуждался в оправдании, отчетливо сознавая в то же время, как нелепо с моей стороны пускаться в какие бы то ни было объяснения по этому поводу. -- Это дает вам средства к жизни? Вопрос прозвучал так властно, что я был озадачен, -- сбит с панталыку, как сказал бы Чарли Фэраи молчал, словно школьник перед строгим учителем. -- Кто вас кормит? -- последовал новый вопрос. -- У меня есть постоянный доход, -- с достоинством ответил я и в ту же секунду готов был откусить себе язык. -- Но все это, простите, не имеет отношения к тому, о чем я хотел поговорить с вами. Однако капитан не обратил никакого внимания на мой протест. -- Кто заработал эти средства? А?.. Ну, я так и думал: ваш отец. Вы не стоите на своих ногах -- кормитесь за счет мертвецов. Вы не могли бы прожить самостоятельно и суток, не сумели бы три раза в день набить себе брюхо. Покажите руку! Страшная сила, скрытая в этом человеке, внезапно пришла в действие, и, прежде чем я успел опомниться, он шагнул ко мне, схватил мою правую руку и поднес к глазам. Я попытался освободиться, но его пальцы без всякого видимого усилия крепче охватили мою руку, и мне показалось, что у меня сейчас затрещат кости. Трудно при таких обстоятельствах сохранять достоинство. Я не мог извиваться или брыкаться, как мальчишка, однако не мог и вступить в единоборство с этим чудовищем, угрожавшим одним движением сломать мне руку. Приходилось стоять смирно и переносить это унижение. Тем временем у покойника, как я успел заметить, уже обшарили карманы, и все, что там сыскалось, сложили на трубе, а труп, на лице которого застыла сардоническая усмешка, обернули в парусину, и Иогансен принялся штопать ее толстой белой ниткой, втыкая иглу ладонью с помощью особого приспособления, называемого гарданом и сделанного из куска кожи. Волк Ларсен с презрительной гримасой отпустил руку. -- Изнеженная рука -- за счет тех же мертвецов. Такие руки ни на что, кроме мытья посуды и стряпни, не годны. -- Мне хотелось бы сойти на берег, -- решительно сказал я, овладев наконец собой. -- Я уплачу вам, скольвы потребуете за хлопоты и задержку в пути. Он с любопытством поглядел на меня. Глаза его смотрели с насмешкой. -- У меня другое предложение -- для вашего же блага. Мой помощник умер, и мне придется сделать кое-какие перемещения. Один из матросов займет место помощника, юнга отправится на бак -- на место матроса, а вы замените юнгу. |
