|
Секунду я колебался, глядя ему прямо в глаза. Я видел, как жестоко разделался он с юнгой, и знал, что меня, быть может, ожидает то же самое, если не что-нибудь еще хуже. Повторяю, я колебался, а потом сделал то, что до сих пор считаю самым смелым поступком в моей жизни. Я бросился к борту и, размахивая руками, крикнул: -- "Леди Майн", эй! Свезите меня на берег. Тысячу долларов за доставку на берег! Я впился взглядом в двоих людей, стоявших у штурвала. Один из них правил, другой поднес к губам рупор. Я не поворачивал головы и каждую секунду ждал, что зверь-человек, стоявший за моей спиной, одним ударом уложит меня на месте. Наконец -- мне показалось, что прошли века, -- я не выдержал и оглянулся. Ларсен не тронулся с места. Он стоял в той же позе, -- слегка покачиваясь на расставленных ногах, и раскуривал новую сигару. -- В чем дело? Случилось что-нибудь? -- раздалось с "Леди Майн". -- Да! Да! -- благим матом заорал я. -- Спасите, спасите! Тысячу долларов за доставку на берег! -- Ребята хватили лишнего в Фриско! -- раздался голос Ларсена. -- Этот вот, -- он указал на меня, -- допился уже до зеленого змия! На "Леди Майн" расхохотались в рупор, и судно пошло мимо. -- Всыпьте ему как следует от нашего имени! -- долетели напутственные слова, и стоявшие у штурвала помахали руками в знак приветствия. В отчаянии я облокотился о поручни, глядя, как быстро ширится полоса холодной морской воды, отделяющая нас от стройного маленького судна. Оно будет в Сан-Франциско через пять или шесть часов! У меня голова пошла кругом, сердце отчаянно заколотилось и к горлу подкатил комок. Пенистая волна ударила о борт, и не брызнуло в лицо соленой влагой. Ветер налетал порывами, и "Призрак", сильно кренясь, зарывался в воду подветренным бортом. Я слышал, как вода с шипением взбегала на палубу. Оглянувшись, я увидел юнгу, который с трудом поднялся на ноги. Лицо его было мертвенно бледно и зелено от боли. Я понял, что ему очень плохо. -- Ну, Лич, идешь на бак? -- спросил капитан. -- Есть, сэр, -- последовал покорный ответ. -- А ты? -- повернулся капитан ко мне. -- Я дам вам тысячу... -- начал я, но он прервал меня. -- Брось это! Ты согласен приступить к обязанностям юнги? Или мне придется взяться за тебя? Что мне было делать? Дать зверски избить себя, может быть, даже убить -- какой от этого прок? Я твердо посмотрел в жесткие серые глаза. Они походили на гранитные глаза изваяния -- так мало было в них человеческого тепла. Обычно в глазах людей отражаются их душевные движения, но эти глаза были бесстрастны и холодны, как свинцово-серое море. -- Ну, что? -- Да, -- сказал я. -- Скажи: да, сэр. -- Да, сэр, -- поправился я. |
