|
Вот и все, что я имею на всей этой е... планете. Ни дома, ни семьи, ни дочки, ни работы... Ураган "Глория" был малоощутим в узких марблхедских улицах, но стоило мне выехать за город, как ветер и дождь стали сечь машину, хлестать ее по лобовому стеклу и сдувать с шоссе. Сражаясь с ливнем, метались и скрипели по стеклу щетки "дворников", но и сквозь этот скрип я слышал слова дочки: "А мы завтра тоже едем на новую квартиру, и там у меня будет новый папа.." И вместо того чтобы сбросить скорость, я, растравляя себя, все больше жал на газ, тараня машиной ночь, ураганный ветер, ослепляющий ливень и свою судьбу. 70 миль... 80... 90... Иногда я замечал, что стрелка спидометра уже влезла на цифру "100", и испуганно сбрасывал ногу с педали газа. Но через минуту Лиза издевательски протягивала мне тарелку: "Хочешь разбить?". И я, сатанея, снова жал на газ. "Тойота" летела сквозь ночной ураган, как маленький снаряд, "дворники" с жалобным скрипом метались по лобовому стеклу, захлебываясь дождем, а впереди, в рябой черноте дождя и в опасной близости от меня, возникали мощные грузовики на тяжелых крыльях воды. Но я упрямо гнал трепетную "Тойоту" -- прямо в эти валы воды, на таран! Ах, эта с... хочет, чтобы я сдох, разбился, умер от разлуки с дочкой -- черта с два! Я выживу! И я еще напишу роман "Письмо к дочери"! Дорогу мне, мать вашу так!.. Конечно, если бы не случайный полицейский патруль, я бы разбился в ту ночь-- нет сомнений. Но моя милая мама всегда спускается ко мне с небес на опасных поворотах моей судьбы, она спасла меня и на этот раз: сирена полицейской машины и яркие цветные огни ударили по моей машине сзади, я глянул в зеркальце заднего обзора, громко сказал "S-s-shit [Дерьмо]!!! и, сбросив скорость, покорно свернул на обочину. Верзила полицейский, завернутый в резиновый плащ, как русское мороженое-эскимо в серебряную фольгу, прошел сквозь дождь от своей машины к моей, посветил фонариком через опущенное окно и наклонился ко мне: May I see your driver's licence [Покажите ваши права]. Я подал свои права и только теперь глянул на второго полицейского -- он оказался черным, лет тридцати пяти, высокий, круглолицый, со щеточкой черных усов. Его широкие ноздри осторожно нюхали воздух в кабине. Везет мне на черных полицейских, невесело подумал я. А полицейский, не уловив в кабине запаха спиртного, уже уходил с моими правами назад, к своей машине. Дождь колотил меня по левому плечу и шее, я поднял стекло и откинулся затылком к сиденью. Закрыл глаза. Какая у меня была скорость -- 80? 90? 100? Да черт с ним, какая разница! Я протянул руку и выключил двигатель. Но в машине, как ни странно, стало еще шумней -- это дождь барабанил по жестяной коробке дешевенькой "Тойоты", как по пустой консервной банке. Я не мог это слушать и включил радиоприемник -- я только теперь вспомнил про радио. Приемник отозвался оглушающей кантри- мюзик, но я покрутил ручку настройки, и в машине зазвучал Григ, Вторая симфония. Я снова откинулся затылком к сиденью. Под музыку и шум дождя бешенство стало стекать с меня, как вода с машины, я даже задремал. Нетерпеливый стук в стекло заставил меня очнуться. Подпишите здесь и здесь,-- сказал полицейский. Я не глядя расписался на желтом бланке штрафа. Полицейский протянул мне права. Езжайте осторожно. У тебя есть семья?-- вдруг хмуро сказал я, пряча права. |
