-  Индейки не нашел, - сказал он, с исключительным изяществом сервируя стол. - Но гусь - это тоже неплохо.

    Гусь вплыл на деревянном блюде, распространяя сводящие с ума ароматы, и это было настоящее Рождество - может быть, последнее, потому что носились в эфире слухи о том, что искоренение старой религии зайдет достаточно далеко и день Рождества заменит День Тезоименитства Его Императорского Величества, - но пока что было можно, и все поздравили всех с веселым Рождеством и стали делать друг другу маленькие подарки: Петер подарил Брунгильде дамский браунинг, очень маленький и изящный, как игрушка - игрушка исключительно точного боя; Камерону досталась трубка из корня арчи - выточили саперные умельцы еще летом; Армант получил двенадцатикратный цейсовскпй бинокль и очень обрадовался; подарок для Менандра был особой проблемой, по части достать Менандр мог все, и ему Петер торжественно вручил пачку писем из дому, пришедших в редакцию и доставленных сюда только вчера вечером. Надо было видеть лицо Менандра! Размашистый почерк жены; бисерные почерки трех дочерей; внуки и внучки писали печатными буквами… Сам Петер от коллектива получил букет цветов - Менандр мог все! - две бутылки коньяка: «Бурбон» и «Бисквит», и новую зимнюю шинель, коньяк был превосходен, весь мир остался за толстыми бетонными стенами, за бетонным перекрытием, за снегом и темнотой зимнего вечера, здесь было тепло, сыто, пьяно, а настроение не приходило.

    -  А знаете что? - сказал вдруг Менандр. - Говорят, что наш Христиан где-то объявился.

    -  Как - где-то? - вскинулся Петер и боковым зрением заметил, как напряглась и распрямилась Брунгильда.

    -  Да вот - разное говорят, - пожал плечами Менандр. - Ерунду главным образом. То - что в лагере он, а то вроде как у зенитчиков его видели. Вроде как… ну… как бестелесный он все равно. Ходит и смотрит… говорит… разное.

    -  Так, - сказал Петер; он сразу вспомнил Хильмана. - И что он говорит?

    -  Так я что, слышал разве? - сказал Менандр. - Разное говорят. Кто что хочет - тот то и говорит.

    -  Легенды, наверное, - нервно сказал Армант.

    -  Может, и легенды, - согласился Менандр. - Сам не видел, врать не буду. Но - говорят…

    -  Мало ли что говорят.

    -  Это конечно.

    -  Мен, - хрипло сказала Брунгильда, - где его видели?

    -  У зенитчиков, - начал перечислять Менандр, - потом, говорят, в лагере - ну те, которые в павильоне работают, они говорили кому-то, - потом видели, как он по дороге шел, далеко отсюда, шофер подвезти хотел, а Христиан отказался - вот. Ну, и еще говорят, по ночам в блиндажи заходит, разговоры ведет - но, тут уж, сама понимаешь, все молчок - где, с кем…

    -  Петер? - посмотрела на него Брунгильда. Петер помолчал.

    -  Думаю, если это правда, - медленно сказал он, - то нас он не минет.

    -  Что ты говоришь, Петер? - удивился Армант. - Ты вправду думаешь, что такое может быть?

    -  А почему нет? - сказал Петер. - Тело-то не обнаружено.

    -  Тогда он - дезертир, государственный преступник!

    -  Да? - удивился Петер. - Интересная мысль.

    -  Ты странно относишься к такому важному вопросу! - гнул свое Армант.

    -  Тебе же сказали - он бесплотен, - сказал Петер. - А бесплотным может быть только дух.