Она пробежала в ванную, забрала крем и зубную щетку, купленные два часа назад. Стоя перед зеркалом, надела рубаху, вот чего у нее не было целых полгода - приличного зеркала. А девочка ничего, и плечи, в титечки… Ладно, поехали!

    Внизу Амалия сказала портье, что, если ее будут спрашивать, она вернется через два-три часа, и вышла на улицу. Не стала брать такси из стоявших рядом, между двумя гостиницами. Свернула за угол, на бульвар Благодарения, - впереди, на углу следующего квартала, возник дом работы Гауди. Он был искусно подсвечен и снял, как огромная волна, вставшая дыбом под луной, - он был, как волна, и он был прекрасен и нелеп, и ни на что не похож, потому что не бывает каменных волн, - местами гладкий, местами крапчатый, с прекрасными и нелепыми огромными завитушками поверху. «Жаль, что приходится уезжать от тебя, - сказала ему Амалня. - Но я еще вернусь».

    Она прошла еще один квартал, взяла такси у очередной гостиницы и поехала в аэропорт: лететь в Памплону. Звонить Берту она будет, когда возьмет билет на самолет.

    Рональд ждал ее в Памплоне и был при этом вне себя. Иначе Амалня не могла охарактеризовать его состояние: он улыбался, он обнял ее и - внимание, внимание! - поцеловал и даже был разговорчив.

    -  Я же знал, ты его не бросишь, - восторженно бормотал он. - Его нельзя обижать, он… он этого не заслуживает.

    Такие вот речи. Амалия этими нежностями пренебрегла и спросила, сидит ли Берт под колпаком: она предупредила по телефону, что настало время вернуться к «московским правилам». Рон ответил, что и без ее предупреждения в сухую погоду они накрывали дом защитным полем. Она спросила, не появлялись ли над ущельем вертолеты, - нет, не появлялись. Амалию это не успокоило. Всю дорогу от Барселоны она вела мысленные игры - представляла себе, что должны делать бандиты Лентиня, если они их уже обнаружили. Ведь набор возможностей ограничен. Если задача Лентини - убить Эйвона и Басса, то возможно следующее: удар с воздуха, групповая атака на дом, пальба из засады в скалах, пальба от входа в ущелье, появление одиночного убийцы - или пары убийц - под видом туристов или бродяг. Кажется, все.

    То, что снайпер сможет пробраться наверх, на скалистые стены ущелья, Амалия практически исключала; там и козы никогда не появлялись, а эти твари, как известно, - прирожденные скалолазы. Хесус, сосед и поставщик овощей, говорил, что эти скалы неприступны, что они не только слишком крутые, но и отчаянно выветренные -

    Крошатся под рукой, как сухой хлеб. Атака с воздуха вряд ли возможна без разведки с воздуха же; впрочем, здесь уверенности не было. А вход в ущелье контролировался надежно: еще в апреле установили телекамеру, связанную с компьютером, и он давал сигнал, когда там появлялось что-нибудь движущееся. Оставалась, таким образом, только прямая атака: с прорывом на машине либо тихой сапой. Но опять-таки, групповой налет на машине требует предварительной разведки - а ее, судя по всему, пока что не было.

    Обольщаться видимым спокойствием, однако, не следовало. Лентини мог иметь и другую цель: взять изобретателя живым. Еще давно, когда они обустраивались в ущелье, Берт сказал, что руководители бандитов после тотального поражения в Голландии должны были насторожить уши и поразмыслить, должны были сопоставить два факта: что они охотятся на изобретателя и что их людей непонятным способом перебили. А затем - попытаться добыть новое оружие, которым, по их мнению, воспользовался изобретатель. Амалия тогда усомнилась: заказчик вовсе не обязан сообщать исполнителю, почему он заказывает убийство, достаточно сказать - уберите такого-то человека, и все туг. Но вот Папа явился в Испанию сам; навряд ли он изменил своим привычкам ради банальной акции, так что второй вариант становился реальной возможностью.